Лобановскому отказал и одолел Ромарио: лучшего футболиста Казахстана хотела Боруссия, но он выбрал Украину
Сегодня Евгению Яровенко исполняется 62 года. После победы сборной СССР на Олимпиаде в Сеуле-1988, его приглашали в Боруссию Дортмунд и Кайзерслаутерн. Но с трансферами в Германию не сложилось, и Яровенко оказался в Днепре. И хотя за команду сыграл всего два сезона, город стал для него родным.
В откровенном разговоре с Максимом Розенко олимпийский чемпион открыл секрет домашних побед Кайрата в чемпионатах СССР, вспомнил олимпийский триумф в Южной Корее, и признался, сколько можно было заработать легионеру в Турции и Финляндии в начале 90-х.
Казахстан
— Господин Евгений, признание УЕФА лучшим футболистом Казахстана за все время существования этой организации вас удивило?
— Стало приятным сюрпризом. Ведь казахский футбол, несмотря на отсутствие особых достижений на клубном уровне, дал советскому и, в частности, украинскому футболу немало ярких исполнителей: Евстафия Пехлеваниди, моих одноклубников по Днепру Антона Шоха и Эдуарда Сона, Сергея Скаченко и Александра Хапсалиса, выступавших за киевское Динамо. В запорожском Металлурге играл Сергей Волгин, в тернопольской Ниве Сергей Тимофеев. Всех и не перечислишь... Почему победа досталась мне? Наверное, потому, что я единственный в истории Казахстана олимпийский чемпион по футболу.
— Но ведь ваша футбольная карьера могла завершиться еще за восемь лет до олимпийского турнира в Сеуле…
— Да. Но в тот сложный момент меня поддержал брат. Владимир старше 10 лет, на республиканском уровне был приличным футболистом. Именно его считаю своим первым тренером. Я родился и вырос в Каратау, отыграл сезон в местном фосфорите и был приглашен на просмотр в джамбульский Химик. Но не подошел команде.
Для меня, 18-летнего пацана, это была настоящая трагедия. Так расстроился, что твердо решил кончать с футболом. Думал пойти по стопам отца, он у меня работал водителем. Брат, узнав об этом, быстро сделал мне "промывание мозгов". По-мужски. Я сразу вернулся в Каратау, отыграл за Фосфорит еще сезон, после чего меня уже без просмотра пригласили в Джамбул. А еще три года спустя оказался в главной команде республики Кайрат.
— Почему при наличии неплохих игроков Кайрат так и не смог финишировать в чемпионате СССР в зоне еврокубков?
— Всегда чего-то не хватало. В чемпионате СССР-1987 заняли седьмое место. Я уже был капитаном команды. В средней линии выделялись Шох и Волгин, удался тот сезон и мне. Всегда любил атаковать, нередко для своего амплуа забивал. Был признан лучшим левым защитником страны. Нам бы еще пару-тройку хороших исполнителей могли бы замахнуться и на большее. Но такие условия как в Москве, Киеве или Днепропетровске в Алма-Ате футболистам предоставить объективно не могли.
И в следующем сезоне в игре команды что-то разладилось. Подвели неудачные выступления на выезде — это вообще была наша ахиллесова пята. А вот дома мы мало кого отпускали. Функционально были готовы лучше. Что при наших климатических условиях практически гарантировало успех. Матчи начинали в пять вечера. На улице +35 градусов. Через двадцать минут соперник уже заметно уставал. Результат пытались обеспечить в первом тайме — во второй половине встречи погода могла резко изменяться: температура опускалась до 20 С, с гор дул холодный ветер.
Свадебный подарок Бышовца
— Как вы попали в олимпийскую сборную СССР?
— В 1986 году на моей свадьбе было передано приглашение от Анатолия Бышовца. В следующем сезоне закрепился в олимпийской команде.
— Победу над бразильцами в финале олимпийского турнира праздновали по-взрослому?
— Да, отмечали триумф с мужской баскетбольной сборной СССР. Все-таки выиграли Олимпиаду, где впервые разрешили выступить профессионалам! К тому же в Играх принимали участие футболисты, не выступавшие на чемпионатах мира. А в Сеуле за сборную Германии играл Клинсманн, за Бразилию, у которой мы выиграли в финале — Ромарио, Бебето и Тафарел.
Помню, нас это поразило. К тому же мы с ребятами еще в Корее осознали, что олимпийская сборная СССР уже ни при каких обстоятельствах не выйдет на поле в этом составе. Ведь в Барселоне-1992 начинал действовать возрастной ценз (до 23 лет) и большинство ребят туда уже никак не попадали. Так что по большому счету мы перестали существовать как команда сразу после финального свистка.
Днепр вместо Боруссии
— После триумфа в Сеуле у вас были предложения из-за границы?
— Приглашали в Боруссию Дортмунд и Кайзерслаутерн. Но тогда в СССР действовал возрастной ценз — до 28 лет за границу не отпускали. А высоких покровителей, которые могли бы в московских кабинетах решить этот вопрос, у меня не нашлось.
— И вы решились на переезд в Днепропетровск.
— Кайрат в сезоне-1988 вылетел в первую лигу. Я там играть не хотел, полагал, что буду деградировать как футболист. Здесь как раз и пришло приглашение Евгения Кучеревского. Днепр выиграл чемпионат страны, мне хотелось выступить в Кубке европейских чемпионов. Напомню, так тогда называлась Лига чемпионов. Да и чего греха таить, финансовые условия в Днепропетровске были несравнимы с теми, что были у меня в Алма-Ате.
До этого два года подряд отказывался от всех предложений. Валентин Иванов звал в Торпедо, Константин Бесков в Спартак, Валерий Лобановский в Динамо. Все трое предлагали отличные по тем временам условия, некоторые даже возили "посмотреть" на будущую квартиру. Но в тот момент хотел отработать в Кайрате все выданные мне авансы.
Созрел для перехода только после Олимпиады. Если откровенно, многие ребята просто пересидели в Кайрате. В то время было тяжело поменять команду и внутри страны. Каждый переход рассматривался в Москве на КГК. Антон Шох, когда он переходил к Днепру, "мурыжили" два месяца. Это при том, что коллективы, участвовавшие в еврокубках, имели право приглашать футболистов из других команд.
— С Днепром вы выиграли Кубок страны, а затем дошли до четвертьфинала Кубка чемпионов. Значит, сделали верный выбор?
— Жалеть не вижу смысла. А евробаталии вспоминаю до сих пор. Сначала уверенно обыграли Линфилд из Северной Ирландии, затем австрийский Тироль. А вот весной 1990-го в четвертьфинале с Бенфикой играл уже совсем другой Днепр. Чередник уехал в Саутгемптон, Лютый в Шальке 04, Шахов в Кайзерслаутерн. Но даже без наших вчерашних лидеров в Португалии мы сражались до конца и уступили 0:1. Дома побежали забивать быстрый гол, совершили несколько грубых ошибок в обороне, и в итоге трижды вынимали мяч из сетки ворот.
4000 финских марок
— Почему через год уехали в Волгоград?
– После Сеула поймал "звездочку". Считал, что уже всего достиг, перестал проявлять усердие на тренировках. И это сказалось на моей игре. Да и Днепр выступал неровно: в сезоне-1989 команда завоевала Кубок СССР и серебряные медали, а в следующем финишировала шестой. Хотя если бы в последнем туре не проиграли в Москве Торпедо, были бы четвертыми и выступили бы в Кубке УЕФА. Вскоре Евгений Мефодиевич начал омоложение состава и мои перспективы в Днепропетровске стали туманными.
А тут Леонид Колтун предложил помочь завоевать путевку в высшую лигу Ротору. Сначала в город на Волге отправился квартет моих одноклубников — Ледяхов, Геращенко, Жидков и Гудыменко, а за ними следом поехали и я с Шохом. Ротор после этого даже стали называть самой украинской командой. Но пробыли мы там недолго после того, как выиграли первую союзную лигу в Волгограде возникли финансовые проблемы. Пришлось искать новый вариант своего трудоустройства.
— И вас устроил скромный финский Конту?
— Во-первых, это был мой первый вояж за границу. Во-вторых, выбирать особо не приходилось. Конту – это небольшой городок в пригородах Хельсинки. Команда играла в первом дивизионе — аналоге нашей первой лиги. Уровень был очень средний.
Помню, однажды на Кубок страны пришлось сыграть против Яри Литманен, но тогда финский футбол у местных жителей не вызывал особых эмоций. Финляндия все-таки не футбольная страна. Сыграл сезон. Конту не смог выйти в элитный дивизион — нам не хватило одного очка. Решил контракт не продлевать. По деньгам там было очень скромно — зарплата составляла 4 000 местных марок. Помню, по окончании сезона домой привез 400 долларов.
— Из Финляндии вы на несколько недель заскочили в Днепропетровск.
– На смену Кучеревскому пришел Николай Павлов. Он предложил попробовать свои силы в украинском чемпионате. Я даже успел несколько раз сыграть. Но здесь возник хороший вариант с Турцией. Иван Вишневский уже отыграл там два сезона и порекомендовал меня тренерам Сариера.
Я успешно прошел просмотр, подписал двухлетний договор. Сариер был крепким середняком турецкого первенства. Дебютный сезон отыграл на позиции либеро, команда финишировала на восьмом месте. Мне нравилась царящая во время матчей атмосфера. Турки просто живут футболом, по сравнению с Финляндией — небо и земля.
Заметил характерную особенность турецких болельщиков — если они живут в небольших городах, болеют за две команды. За местный и один из четырех турецких грандов — Фенербахче, Галатасарай, Бешикташ или Трабзонспор. Беда подстерегла меня в следующем сезоне — получил тяжелую травму позвоночника. Турки были уверены, что возвращения в большой футбол для меня не будет. Сразу перестали платить зарплату. В Турции получал 3 тысячи долларов в месяц. В итоге пришлось расторгнуть контракт и вернуться в Украину.
— Кто вас поставил на ноги?
— Днепропетровский врач Александр Ивасюк. Полгода, правда, был "вне игры". Но потом еще смог отыграть три сезона. Когда приехал в Сариер за трансфером, турки не верили своим глазам. Немного отыграл за Торпедо Волжский. Но началось обострение и с обоюдного согласия мы расторгли контракт. Подлечился и по рекомендации Алексея Чередника отправился в Кривбасс. Сезон еще отыграл в Кривом Роге, а завершал свою игровую карьеру в 35 лет в запорожском Металлурге.
— Когда поняли, что станете тренером?
— Нужно было и дальше кормить семью. В бизнес меня не сильно тянуло — не было опыта. А вот остаться в футболе и попробовать себя в тренерской работе интересно. И, что самое главное, был спрос. Сначала работал в тренерском штабе Кривбасса, затем в Торпедо Запорожье, где конец чемпионата провел в роли главного тренера. Мы победили в первой украинской лиге, но в высшей так и не выступили — наш главный спонсор прекратил финансирование, команда развалилась.
В 1999 году вернулся в Днепр. Работал ассистентом Леонида Колтуна и Николая Федоренко. Затем тренировал в системе Шахтера — во второй и третьей командах. В 2006 году принял Эсиль-Богатырь, уехал в Казахстан. Некоторое время параллельно тренировал молодежную сборную страны. Затем вернулся в Украину, работал с Нефтяником, а дальше снова была командировка в Казахстан, где тренировал Тараз, затем работа в тренерском штабе запорожского Металлурга.
Личное дело
Евгений Яровенко. Родился 17 августа 1962 г. в Каратау (Казахстан). Защитник.
Заслуженный мастер спорта СССР (1988).
Выступал за команды: Фосфорит Каратау, Казахстан (1979–80), Химик Джамбул, Казахстан (1980–82), Кайрат Алма-Ата. Казахстан (1983-88), Днепр Днепропетровск (1989-91, 1993), Ротор Волгоград (1991), Нива Тернополь (1992), Конту Финляндия (1992), Сариер Турция (1993-94), Торпедо Волжский, Россия (1995), Кривбасс Кривой Рог (1995), Металлург Запорожье (1996).
Достижения: олимпийский чемпион (1988). Обладатель Кубка СССР (1989).
За олимпийскую сборную СССР сыграл 18 матчей, забил 2 гола. За национальную сборную СССР — 3 матча.
Карьера тренера: Кривбасс Кривой Рог (1996), Торпедо Запорожье (1998), Днепр Днепропетровск (1999-2001), Шахтер-2 Донецк (2002), Шахтер-3 Донецк (2003-05), Эсиль-Богатырь, Петропавловск, Казахстан (2006-08), молодежная сборная Казахстана (2007), Нефтяник Ахтырка (2011-13), Тараз Казахстан (2013-15), Металлург Запорожья (2018-19).
Максим Розенко, Чемпион
Ответственный редактор — Николай Дендак