Своих дочерей на футбол не отдам: главный врач сборной Украины – о спортивной медицине, травмах и трагедиях

Как в театре главный на сцене – актер, так и в футболе – все внимание приковано к игрокам. Но и там, и там есть незаметные герои, без которых действо было бы невозможным. Мы видим спортивных врачей только тогда, когда они торопливо выбегают на поле, чтобы оказать первую помощь, но их титанический труд в кабинетах и палатах остается вне объективов телекамер.

Не судите строго – это интервью стало дебютным как для Игоря Чернявского, так и для его гостя. Хотя это скорее искренний и теплый разговор, ведь год назад, при содействии главы прессслужбы Ворсклы Артема Лобанова, Игорь стал одним из многих пациентов Романа Жолобайлюка. Если бы не он и не реабилитолог Вадим Сапай, то неизвестно, удалось ли вообще восстановить ногу интервьюеру после злосчастных "крестов". Теперь же журналист Чемпиона пообщался с Романом Ивановичем по темам, связанным не только с футболом.

– Расскажите, как Вы поняли, что хотите стать спортивным врачом? Возможно, в детстве, как и миллионы мальчишек, сначала хотели стать футболистом, а уже потом пришли к этому, или в какой-то момент ясно осознали, что это Ваше призвание?

– Начну с того, что я родился на Прикарпатье в маленьком городке Коломыя. Конечно, как и каждый паренек в то время, гоняющий мяч во дворах, ходил на разные секции. Но на тот момент какого-нибудь такого понятия спортивной медицины у меня еще не было. Конечно, я смотрел много матчей, мне было интересно попасть в середину коллектива, команды, увидеть, как происходит подготовка, тренировка, возобновление – словом, многие вещи, которые люди не видят.

Далее произошло так, что я поступил в медицинский институт в Черновцах, по окончании которого избрал специализацию "Физиология". Но, вероятно, есть такое понятие, как судьба. На выпускном после окончания интернатуры, в одном из ресторанов Киева (интернатуру проходил в столице) я встретился с одной компанией, достаточно активно общавшейся о футболе. А я в то время был активным фанатом Динамо и сборной Украины, поэтому подключился к этой компании, и мы много разговаривали о спортивных событиях, футболе, обо всем.

Мужчина из этой компании рассказал, что у них создается команда под названием "Княжа" из села Счастливое под Киевом. Эту команду создавал Юрий Иванович Киндзерский (бывший президент ФК Львов – прим.ред.). "Вижу, что ты фанат, интересуешься футболом, и к тому же врач. Не хотел бы попробовать попасть в футбольную команду?", – сказал мне тот мужчина. Ну, конечно, для меня это возникло очень спонтанно, и я не смог принять решение мгновенно, так что мы обменялись телефонами, отыграли тот выпускной, и все – я уже анестезиолог, специализация выбрана.

Но в мгновение ока я думаю: "А почему бы мне не попробовать?". Поехал на тренировку в Счастливое, мне выдали сумку первой помощи, баллончик для замораживания, которым я даже не умел пользоваться – это был для меня первый опыт. Я провел первую тренировку, увидел, что интересно, это такой активный спортивный спортивный процесс, работаешь ты со здоровыми людьми, а не больными или при смерти. Меня довольно заинтересовало. После разговора с главным тренером Левченко Виталием Григорьевичем меня пригласили на тренировочные сборы в Трускавце. "Мы посмотрим на тебя, ты посмотришь на нас, и примем решение", – сказал тренер.

Родители мои были шокированы: "Ну как так, ты же анестезиолог! Врач спортивной медицины – ну что это такое? Это ведь совсем ничто!". Они восприняли это достаточно скептически, но после окончания института я уже был сформирован и настоял на своем – уехал в Трускавец. В течение трех недель сборов мне все понравилось, и таким образом, в 2006 году состоялось мое знакомство со спортивной медициной и футболом, в частности.

– У Вас интересная география – родились и росли в Прикарпатье, учились в Черновцах, после того оказались в Киеве. Как судьба привела Вас в Полтаву?

– До Полтавы я работал в нескольких командах – Княжа, ФК Львов, Арсенал Киев, Металлург Запорожье, молодежная сборная Украины и Габала. Так что Ворскла – мой седьмой клуб. Как это все произошло? Ну, с 2015 по 2019 год я работал в Азербайджане. Конечно, это был интересный опыт, меня пригласил Роман Иосифович Григорчук. Мы покоряли какие-то вершины как в азербайджанском, так и европейском футболе – даже выходили в группу Лиги Европы. Было очень интересно, но после четырех лет я устал на чужбине. Семья в Украине, дочери растут, не было возможности видеться, поэтому я принял решение, что четыре года будет достаточно. Надо возвращаться в Украину – а там увидим, что будет.

Каких-либо конкретных предложений не было. Опять же, такие моменты я называю судьбоносными. В 2019 году Ворсклу возглавил Косовский Виталий Владиславович. Мы были с ним знакомы и ранее, потому что он работал в молодежных командах Динамо, а я был в молодежной сборной, то есть мы пересекались в вопросах диагностики, лечения, каких-либо консультаций.

И тут сложилась такая ситуация, что он приехал в Полтаву, захотел усилить медицинский штаб, позвонил мне, а я с удовольствием отозвался, потому что как раз возвращался в Украину после этапа в Азербайджане. 24 июня 2019-го я присоединился к Ворскле и уже 5 лет жизни отдал этому клубу.

– Вы уже полюбили Ворсклу и осели в Полтаве, но Вы говорили, что с детства болеете за Динамо. Понимаю, что, может быть, сейчас говорить об этом неправильно, но сугубо гипотетически – было бы интересно поработать в Динамо?

– Конечно, Динамо – это мой фаворит, моя любимая команда не только в Украине, но и во всем мире. Еще мой отец с детства болел за Динамо. Когда я учился на интернатуре в Киеве, я приходил на все матчи, всегда был в фанзоне, ездил на выездные матчи.

– У Вас была фанатская жизнь?

– Да, у меня была фанатская жизнь, и довольно интересная, помню, как ездили в Одессу на Суперкубок с Шахтером. Динамо в моем сердце, а если брать какие-нибудь рабочие моменты – ну, каждый солдат мечтает стать генералом. Попасть в свою любимую команду – однозначно хочется, но на данном этапе я счастлив в Полтаве, меня все устраивает. Здесь довольно интересный проект, есть амбиции, город меня очень завораживает, моя семья часто сюда приезжает, поэтому я здесь.

– В последние годы Вы работаете в сборной Украины. Расскажите, как начался ваш путь в команде.

– Это началось с трагедии большого масштаба в спортивной медицине – от COVID-19 умер Ашот Худаев. Это был достаточно серьезный специалист, пользовавшийся большим уважением как у врачей, так и у футболистов. К сожалению, коронавирус забрал его в 2020 году, и в сборной возникла вакансия.

Роман Жолобайлюк з Артуром Глущенко

Тогда медицинский штаб возглавлял Артур Леонидович Глущенко – врач Шахтера, тоже достаточно серьезная личность в спортивной медицине, один из ее корифеев. Он проводил некоторые кастинги, общение с врачами, которые могут подойти на роль его помощника в национальной сборной. Он позвонил мне и сказал подъезжать на базу под Киевом. Я приехал, мы с ним переговорили, обсудили разные аспекты – мои навыки и разные-разные моменты.

Через несколько дней Артур Леонидович позвонил мне и сказал, что принял решение пригласить меня в сборную. После этого я познакомился с тренерами, в частности, Андреем Николаевичем Шевченко, и другими функционерами.

– Когда травмируется кто-то из сборников, это становится одной из самых обсуждаемых тем в спортивных СМИ. Вспомнить хотя бы недавние случаи, когда перед сверхважными матчами получили повреждения Виктор Цыганков и Виталий Миколенко. Расскажите, есть ли у Вас какая-нибудь рабочая коммуникация с иностранными коллегами?

– Это неотъемлемая часть нашей работы. Перед началом цикла в сборной врачи зарубежных клубов посылают нам информацию о состоянии здоровья и тех травмах, которые получили футболисты за время отсутствия в сборной, и мы довольно хорошо общаемся. Также после окончания собрания мы присылаем коллегам данные футболистов, которые прошли у нас определенные лечебные или восстановительные процедуры. Так что коммуникация есть, и я считаю, что это очень важно.

– То есть это в формате "пост сдал – пост принял".

– Да, это в таком формате. Коммуникация может происходить в виде сообщений, также может быть в телефонном режиме, если нужно уточнить определенные моменты.

– Между медицинскими и тренерскими штабами постоянно происходит противостояние. Тренеры хотят форсировать обновление конкретного игрока, у врачей же свое мнение, они пытаются выиграть время для полноценного восстановления футболиста. Как Вы проживаете этот процесс как врач? С какими интересными историями сталкивались?

– Хочу сказать, что каждый тренер – это бывший футболист. То есть, он знает, что такое травма, восстановление, и понимает все регенерационные процессы. Возможно, раньше между тренерами и врачами были какие-то недоразумения, когда тренеры не верили, что восстановление имеет свои специфические термины. В современном футболе, если врач очень точно диагностирует проблему, доносит тренеру ее суть и расписывает реабилитационный период, таких проблем не возникает.

Одно, что интересно – иногда есть такие игры и турниры, которые происходят очень редко. Для некоторых футболистов это может быть раз в жизни. Конечно, тогда мы можем закрывать глаза на какие-то моменты, ускорять темпы восстановления, делать более поспешные выводы и быстрее выпускать футболиста на поле, но только в том случае, если игра того стоит. Конечно, если потом возникают какие-то рецидивы, какие-то проблемы, футболист и тренер разочарованы, но перед этим мы объясняем риски.

– Много во время Вашей деятельности было случаев, когда выпускали игрока "на уколах", как Марадону или Баджо? Стараетесь ли придерживаться принципа, что современный футбол больше ориентирован на сохранение здоровья?

– Конечно, в приоритете стоит здоровье футболиста, и перед его выходом на поле мы учитываем риски. Но все эти моменты мы доносим тренеру – и тренер берет на себя ответственность. Ведь есть такие случаи, когда здоровый на 30-40% футболист может сыграть лучше, чем кто-либо другой. Потому это уже такой тренерский аспект. Мы доносим всю информацию, а окончательное решение принимает тренер.

– Поскольку Вы начали свой путь в спортивной медицине в 2006-м, как бы сравнили ее состояние тогда и сейчас? И чего ожидаете от будущего?

– Прорыв колоссальный. Раньше мы сталкивались с серьезными проблемами диагностики – не было хороших специалистов ультразвуковой диагностики, которые могут определить повреждения мягких тканей, не было такого развития магнитно-резонансной томографии, компьютерной томографии. Поэтому в области диагностических манипуляций прорыв произошел достаточно серьезный.

Конечно, не стоят на месте фармакология и фармакологические компании. Развивается огромное количество средств. Если раньше была тенденция к стимуляции спортсменов, то сейчас большее внимание уделяется восстановлению. Сейчас очень много фармакологических средств направлено на восстановление футболистов. И речь идет не только о средствах, но и некоторых физиотерапевтических процедурах (в частности, о криотерапии), которые используются для ускорения тех регенерационных процессов, которые нужны футболисту.

Что касается будущего, то меняется все – как сам футбол, так и подходы к нему. Думаю, это касается и медицины, поэтому будем ожидать еще больше интересных средств, новых подходов и технологий, которые только улучшат восстановление.

– Сейчас тренеры часто поднимают тему слишком плотного графика матчей. Гвардиола, Клопп в один голос жалуются на увеличение турниров. К примеру, в Лиге чемпионов будет не 6 матчей, а 8, также будет проводиться Клубный чемпионат мира в новом формате – это еще больше поединков, турниров для сборных также становится все больше. Как Вы относитесь к этому как врач?

– Последние исследования говорят нам о том, что на восстановление футболисту нужно минимум 72 часа. То есть, если игрок выходит на поле раньше этого срока, то риски травматизма повышаются, потому что перетренированность – это один из первых признаков того, что может произойти повреждение.

Увеличение количества игр действительно проблема, но я считаю, что если есть два полноценных состава и можно качественно проводить ротацию, то глобально это не должно влиять на футбольные процессы.

– Наверное, жаловаться нужно тем, у кого нет этих двух составов, а не Гвардиолам и Клоппам, у которых есть все ресурсы?

– Да, однозначно.

– С какой самой серьезной травмой Вы сталкивались, и чем она закончилась для испытавшего ее футболиста? Удалось ли его восстановить?

– Это была даже не травма, а трагедия. 19 февраля 2011, будучи врачом киевского Арсенала, я обслуживал матч молодежного состава нашей команды против Единства (Плыски). Между тренерами была договоренность, что один из игроков Единства второй тайм сыграет за Арсенал. Звали этого футболиста Олег Гричак. Где-то на минуте 75 он упал и, к сожалению, нам не удалось его спасти. Были задействованы все средства – и сердечно-легочная реанимация, и дефибрилляторы, но, к сожалению, он скончался. Вскрытие показало, что Олег был полностью здоров, но в спортивной медицине есть такое понятие, как внезапная смерть в спорте.

Этот трагический случай запечатлелся у меня на всю жизнь. Каждый год 19 февраля я хожу в церковь и ставлю свечку, поминаю этого футболиста. Мы делали все, наша совесть чиста, но, к сожалению, так сложилось.

Что касается травм, то одна из самых тяжелых в футболе – повреждение передней крестообразной связки, которое требует восстановления от 4 до 8 месяцев. Ну, и ряд других травм. Это неотъемлемая часть нашей работы. К этому уже адаптирован – понимаешь, анализируешь, даже механизм травмы может сориентировать, какие последствия от нее могут быть.

– Помню, в сезоне-2022/23 Владлен Юрченко, кажется, получил довольно серьезную травму. Если не изменяет память, это были "кресты", или что-то связанное с коленным суставом. Но Владлен тогда довольно быстро восстановился. Как Вам это удалось? Я слышал, что использовался какой-то передовой метод лечения.

– На самом деле у него было повреждение мениска. Что касается передовых средств восстановления, то это преувеличение. Мы просто уложились во все сроки, которые определили. Конечно, хочу отметить, что в нашем клубе есть реабиолотолог Сапай Вадим Викторович – это бывший футболист, который перенес очень большое количество повреждений, поэтому он очень осведомлен в плане восстановления и реабилитации. Наш симбиоз, думаю, стал ключевым аспектом того, что нам удалось восстановить и Юрченко, и еще многих футболистов, с которыми мы работаем.

– Немного отойдем от футбола. Приходилось ли Вам работать в других видах спорта?

– У меня был достаточно интересный опыт. С 2013 по 2015 год я работал в национальной сборной по футзалу. В тот момент я понимал, что такое футзал, но не понимал, насколько это интересная игра, и насколько быстро на площадке могут меняться перипетии.

У нас были отборочные матчи на чемпионат Европы – дома венгров обыграли 2:1, а на выезде за две минуты до окончания матча побеждали со счетом 4:1. По большому футболу я понимал, что все – мы уже на чемпионате Европы. Но в футзале можно менять вратаря на пятого полевого. Случилось так, что за 30 секунд соперники отыграли 3 гола. Я понимал, что еще один пропущенный мяч – и все может перевернуться вверх дном. Поэтому этот опыт в футзале был достаточно интересен.

Если брать какие-то другие виды спорта, то есть такая далекая мечта – попасть на Олимпийские игры не просто как врач футбольной команды, а как врач всей олимпийской сборной, курирующий весь процесс, работающий со всеми спортсменами. Это довольно интересная тема.

Что касается специфики, то футзал от футбола отличается совсем другим уровнем интенсивности. Также должно быть другое направление тренировок. Мне сложно говорить об аспектах выносливости и силовой борьбы. Как врач могу сказать, что процессы энергообразования совершенно разные. Именно такие моменты отличают футбол от футзала.

– Раз мы заговорили об Олимпийских играх, хотелось бы услышать Ваше мнение о том, что некоторые наши спортсмены снялись по болезни. Например, теннисистка Ангелина Калинина не смогла сыграть из-за боли в горле. Кто-то ее поддержал, кто-то, наоборот – раскритиковал. По Вашему мнению, это слабость или абсолютно нормальная история?

– Действительно, было несколько таких случаев. Вы еще не упомянули случай пловца Михаила Романчука, который также не сыграл по болезни. Насколько я знаю, в олимпийской деревне бушевал вирус, и многие спортсмены имели определенные проблемы.

По-моему, это больше индивидуальный подход. Врач оценивает состояние, говорит о рисках, и вместе со спортсменом принимает решение. Но, по моему мнению, Олимпийские игры проходят раз в 4 года, и жизнь очень быстро проходит, поэтому мне кажется, врачу нужно прилагать максимум усилий, чтобы на этот период спортсмен чувствовал себя более или менее удовлетворительно, и смог выступить.

Как это уже будет – ну, может быть, спортсмен пройдет в следующий раунд, и дальше его состояние нормализуется. Поэтому в этом должен быть индивидуальный подход. Судьба участия в соревнованиях должна определиться и спортсменом, и врачом.

– Наверное, можно предъявить претензию организаторам Олимпийских игр. Возможно, все эти заболевания произошли из-за того, что на церемонии открытия спортсмены долго стояли под дождем.

– Я не думаю, что это было ключевым моментом. Если вирус начинает где-то функционировать, он может паразитировать в различных условиях. Не могу винить организаторов, потому что это не связано с организацией.

– Мы уже говорили о других видах спорта, также хотелось бы поднять тему женского футбола, который очень травматичен, потому что на это влияют нюансы строения тела женщин. С какими интересными случаями Вы сталкивались в женском футболе?

– В любом случае к женщинам-футболисткам отношусь с большим уважением, но в шутку скажу, что своих дочерей я на футбол бы не отдал. Объясню, почему. Дело в том, что конституция тела женщины, то есть строение ее таза, гормональный фон, способствуют тому, что женщины очень склонны к травматичности.

Высококоординированные, высокоинтенсивные, контактные виды спорта, в которых есть борьба, вызывают травматизм. Мы начали сталкиваться с женским футболом только в последние годы, потому что мир активно развивает этот вид спорта. Скажу, что у практически 90% футболисток, которых я видел, были травмы крестообразных связок или менисков. Как я уже сказал, это связано с факторами строения таза, гормонального фона и еще с рядом особенностей. С наслаждением наблюдаю за женским футболом, но, по-моему, контактный вид спорта несет большие риски для женщин.

– Своих дочерей скорее на теннис отдадите?

– Да, больше склонен к таким неконтактным видам спорта, как тот же теннис или волейбол. Однозначно, что травмироваться можно повсюду, но в футболе очень много контакта, и женщинам иногда трудно справиться с этими нагрузками.

Игорь ЧЕРНЯВСКИЙ, Чемпион