Смотрел фильм для взрослых с Лобановским и конфликтовал с Суркисами. Истории жизни легендарного Валентина Щербачева
Валентин Щербачев – это не просто имя в истории украинской спортивной журналистики – это целая эпоха. За свою жизнь Щербачев стал автором восьми книг, основал "Национальный реестр рекордов Украины", а также был мастером спорта по гребле и невероятным авантюристом.
1 марта легендарный журналист празднует свой 79-й день рождения. Он работал на легендарных спортивных событиях, прокомментировал сотни знаковых матчей киевского Динамо, собственными глазами видел самые большие триумфы и болезненные поражения украинского спорта. Дружил с Лобановским, продолжает – с Блохиным.
Накануне дня рождения Валентина Щербачева мы встретились с именинником, чтобы вспомнить о его славной карьере:
- Как впервые встретился с Валерием Лобановским;
- Как рассказал на весь Советский Союз о трагедии в Чернобыле в 1986 году;
- О том, как помогает ветеранам войны в реабилитации после потери конечностей;
- Каким было Динамо 1986-го и как им удалось выиграть Кубок обладателей кубков;
- Кем был первый президент Динамо Виктор Безверхий;
- Как братья Суркисы стали владельцами главного клуба страны;
И многое другое...
Лобановский был слишком профессионалом
Надо было сделать для программы "Время" сюжет о Динамо. На Лобановского и команду дали больше пленки чем обычно, не 30 метров, а 60, минуты на 3-4 подснять игроков и интервью. Начали с Валерием Васильевичем записывать, а он мне: "Да ты там сам напишешь что-то, вот Базилевич подойди к нему". Я ему ответил, кто я такой и это же для зрителей интересно будет. Сюжета не получилось. На следующий день звонит администратор клуба Чубаров, я еду и снимаем, как надо. После этого было понимание, что и он профессионально относится к своей работе и я.
Чтобы осознать отношение Лобановского к футболу. Были матчи еврокубков и играем с Утрехтом. Приехали в Нидерланды и вечером сразу тренировка. А там база такая, 8 полей. Мы всегда с ним бегали, я спрашиваю у него "А если бы нам такие поля?". Он мне ответил: "Я стою на том, чтобы каждый клуб имел такую базу и детские команды, именно клуб. Как профессионал я беру то, что мне детские тренеры подготовили. У меня нет учеников, я работаю со взрослыми футболистами и переучивать их не намерен". Был целый ряд факторов, чтобы попасть в состав Динамо, от различных анализов до проверки функционала игрока.
Так вот, завтра игра, а Лобановский никому не сказал, кто выйдет в старте. Состоялась предматчевая тренировка за несколько часов до поединка и он объявил основу и запасных. Я у него спросил, как же определяется, кто будет играть. А он мне сказал: "Видишь, сегодня Баль не будет играть, почему? Я смотрю, что обычно оптимистичный и активный Баль не в настроении. Врачи говорят, что может желудок, но он же никогда не пожалуется". Действительно смотрю, а Баль сегодня сам не свой.
Конечно в работе Валерия Васильевича присутствовало упрямство и иногда его профессионализм был избыточным. Как мы знаем, главной поддержкой Динамо в то время был Владимир Щербицкий (член ЦК КПУ с 1956 по 1990 годы), то Лобановский пользуясь этим, кого нужно себе забирал. Иногда лидеров команд-соперниц переманивал и они сидели на скамейке запасных, игроки пропадали.
Валерий Лобановский не хотел принимать вопросы и отвечать журналистам, если люди подходили к работе непрофессионально. В последние годы его жизни у него уже был диабет, псориаз, больной человек и когда коллеги задают тупые вопросы, то у него начинало болеть, физически. Он вставал и уходил, люди возмущались, но никто не думал тогда об этом. Зато, когда он видел, что садилась аудитория и хотела послушать гуру, то он уже так рассказывал и крылатыми фразами и многословием.
Мы были во многих городах заграницей и в Барселоне, и в Мадриде, и в Манчестере, там тренеры не просто руку сжимали, а чувствовали мандраж возле Валерия Васильевича. Он жил футболом. Мне Светлана, дочь его, говорила: "Если стоял вопрос летом поехать в отпуск с семьей или дела футбольные, то отец чихал на нас с мамой и занимался только этим".
Динамо Киев-1986 было...
Вот сейчас конечно есть умные ребята, но та команда... Там были все читающие, со всеми можно было говорить на любые темы, всем интересовались. Было принято, что куда-то приезжали, то ходили на экскурсии. У Базилевича первая жена была актриса и на выездах команда в театр ходила. Такое отношение было: читай, учись, развивайся. Ребята не просто уважали Лобановского... Я видел, как к нему в подтрибунном помещении, в тренерской комнате, ребята заходят на собеседование и под мышками уже все мокрое, еще и ничего не говорят после него.
Как смотрели с Лобановским фильмы для взрослых перед финалом КОК-1986
Прежде всего – это Чернобыль. У Лобановского было свое отношение, человек из "совка". Прилетели в Париж и корреспондент Олег Максименко принес мне газету. Я уже знал, потому что у меня друг работал на станции инженером, звонил жене, чтобы не выпускала на Оболони пацанов с мячом, двое сыновей.
Команда приехала из Москвы, а я то из Киева был. Дозиметр проверил кроссовки, штаны, пронесло. Увидел в газете французской карту с радиационным загрязнением, там половина Украины накрыта. Показал Лобановскому, а он мне "Кому ты веришь?". А как же не верить.
Ну приехали в Лион, перекусили и тренировка на стадионе. Ну и мне говорит Валерий Васильевич: "Побегай с Блохиным". А у него повреждение было, пропускал игровую тренировку. Ну мы бегаем, а за нами девочки, радийные, с микрофоном. Но все равно, кто тут что скажет.
А на месте связи не было, россияне тогда оборвали сигнал. Весь мир звонит, а туда или оттуда получить ответ невозможно. Я даже в редакцию не могу набрать, посмотрел газеты, может репортаж записать, людям рассказать, ничего...
Два дня, там тренировки, экскурсии, ребята начинали нервничать. И Лобановский страшно переживал, такой финал, Атлетико... Сейчас уже можно рассказывать эту историю. Он решил выехать в день матча утром в Лион, в центр. Мы жили на окраинах города. Сели в такси, поехали. Гуляем, а тут толпа болельщиков Атлетико, тысяч десять. А нам что? Сразу же заметят его.
Забежали в кинотеатр какой-то, сели быстро, ничего не понимая. Пустой зал, был и тут обратил внимание и говорю: "Васильевич, так это же жесткое порно". А с улицы шум доносится, испанцы с флагами скандируют что-то. "Сидеть!", – сказал Лобановский. Минут 40 "наслаждались". Погуляли после этого, он разрядился.
Рассказал всему Союзу о трагедии в Чернобыле
Мне же надо было рассказать. Репортаж был в 23:00 по московскому времени, я знал, что все будут смотреть. Включение началось минут за 5 до матча и я начал. Текст был примерно таким: "В мире еще не было прецедента, чтобы клуб выходил на европейской арене на грандиозный финал при такой трагедии, которая произошла в Украине". Рассказал об этих картах, как радиация накрыла и это все. Мне в ухо там что-то кричали, но шел прямой эфир, я же не мог его послать.
Начался этот матч и если в первом тайме еще Атлетико показывало что-то, то второй уже без шансов был за Динамо (матч завершился со счетом 3:0, – прим.). Действительно, команда 86 года имела психологию победителей. Они видели, что Лобановский их правильно ведет и все хотели только победы.
Что касается наказания за слова о Чернобыле, то надо понимать, что я в принципе был невыездным за то, что называл украинских спортсменов украинскими. В 1986-м меня должны были отправлять в Мексику на чемпионат мира-1986. Лобановский меня спрашивал "Ну ты едешь?". Ну я ему и ответил: "Сказал – получил". Вызвали в Москву под картинку и я увидел больше матчей ЧМ, чем те, кто работали с Мехико.
Первый президент Динамо Виктор Безверхий был слишком скромным человеком
Лобановский пришел к своему, что клуб должен быть не государственной собственностью, но не он же выбирал президентов. Безверхний порядочный человек, попал в такие обстоятельства. Он из комсомола, а тогда же была перестройка, плюрализм распространялся. Аналогов не было, Безверхий пришел и клуб начал работать иначе чем команды "совковые". На это смотрели, но когда начались девяностые, то такой лакомый кусочек не остался без внимания.
Пришли братья Суркисы, я тогда четко говорил в эфире, что им нужно "крышевать" свой бизнес и выходить в политику за счет такого популярного клуба. Здесь свою роль сыграл Медведчук, как опытный юрист. Он тогда Безверхому и клубу сказал, что они банкроты, что база разваливается. Конечно же база стояла, на ней достигались какие-то результаты да и банкротами клуб тогда не был. Ну они так сделали и поставили вопрос либо через суд, либо другими методами. Ну ему пришлось уступить место и он остался за бортом.
Я был тогда президентом Ассоциации спортивных журналистов и смотрю, что одному журналисту запретили комментировать, другому отказали. Мы с ним поговорили и начались с журналистами встречи, где обсуждались все проблемы. Это было при Безверхом, потом футболист без ведома руководства клуба не имел права давать интервью. Он вообще был из такой когорты людей, довольно скромных, а это же не приветствовалось в те времена. Тихо он отошел от дел и еще потом что-то пытался в бизнесе.
Знаменитые шубы и другие противоречия с братьями Суркисами
Я с Лопесом Ньето (судья, которому руководство Динамо предлагало взятку перед матчем Лиги чемпионов с Панатинаикосом) встречался на чемпионате мира по футзалу в Испании. Рассказывает мне: "Я был удивлен. Из самолета, тяжелая дорога, нам хочется в отель, в душ, а тут нас тащат на какой-то склад. Приносят эти шубы, а я им говорю, что у нас тепло. Кроме того, еще и деньги, о чем я и написал".
Тогда же все знали, что если открыто извиниться, написать, что наказали виновного, то будете играть. Если же спорить, то пожалуйста, покиньте еврокубки. Динамо же тогда дисквалифицировали, а потом уже написали письма, экс-президент Украины Кравчук в этом участвовал и их вернули.
Я в эфире сказал, давайте будем патриотами, провинились, извинились и все, выход есть. Такое началось, что писали письма на президента Леонида Кучму, что я не патриот. Ну кто я такой для президента? Тогда их человек стал вице-президентом Телерадиокомпании, Первого национального.
Помню тогда Буряк и Сабо были два наставника сборной Украины и Леонида признали лучшим тренером года. Мы делаем новогоднюю программу, а я подготовил очерк, минут на восемь, о Буряке, его семье. Ну и этот человек, которого посадили Суркисы, пишет, что Щербачев должен извиниться в эфире, что опорочил имя Сабо. Я отказался и меня отстранили на месяц.
Потом написали коллективное письмо, что я не патриот, президент Ассоциации спортивных журналистов разрушает украинский футбол. Ну и дали журналистам подписать, с угрозами, что не поедешь с Динамо на выезд, не получишь 100 долларов суточных. Ну матерые ребята не подписали, я знаю, кто подписал. Тогда были молодыми пацанами, сейчас уже журналисты, но я их не обвиняю.
На этом некоторое время история прекратилась, так некоторые матчи нельзя было комментировать. Ко мне подходил президент Первого национального Зиновий Кулик и говорит: "Ну что ты их задеваешь, Григорий вот с президентом сидит". Я ему ответил: "Ты же министр, ты меня должен защищать, а президенту нужно объяснить рядом с кем он сидит, если он не знает".
А я тогда рассказал о строительстве базы Динамо в Конча-Заспе. Кто-то из руководства заявил, что все делается за деньги владельцев клуба. Президентом федерации футбола был Валерий Пустовойтенко и он мне дал ксерокопию постановления кабинета министров Украины о выделении 18 млн долларов на строительство спортивного объекта в Конча-Заспе. Зачем же страну унижать.
Я чувствовал, что недовольны тем, что критикую, но ведь предупреждал, что не буду молчать. Меня хотели отправить в Лондон на чемпионат Европы по футболу, права на трансляцию которого уже продали другой компании. Хотели отправить без работы в Англию просто, чтобы закрыл рот. Я отказался.
Коллегам по цеху стоит углубляться в спорт
Некоторые из нынешних коллег являются неплохими профессионалами. Просто не хватает сегодня по человечески вживаться в спорт. Если о футболе говорить, то нужно быть с командой, общаться с игроками. Если о других видах, то я на себе пробовал, чтобы комментировать, нужно чувствовать этот спорт.
Сергей Савелий, например, был филологом и очень творческим человеком, стихи сочинял. Тогда эта работа воспринималась как бы навечно. Я всем говорил, ребята эту вывеску комментатора, кто вам повесил. И потом это телевидение, тебя быстро забудут. Я когда-то Олегу Блохину говорил, вот спроси у 8-летнего игрока академии Динамо, ребенок не скажет, кто такой Блохин.
Когда начались гонения на Сергея Дерепу, он тоже против Динамо что-то сказал, я ему предложил делать нейтральные передачи для ТРК Киев. Где берут и где смотрят. Зачем мне Первый национальный, если спортивную программу ставят на первый час ночи. Кто их там смотрит. Не зря я говорил, что Мельникова 42 – кладбище телевидения. Построено на кладбище и так оно и получилось.
В 2004 году нужно было ехать на Олимпийские игры и мы поехали бригадой. Вижу, что ребята хотят сесть в жарких Афинах в информационном центре в кабинку и под картинку работать, еще и дешевое пиво продается рядом. А у меня был выходной день, еду на канал, где будут проводиться соревнования по гребле. Меня спрашивают: "Ты что купаться будешь?" Нужно же знать, какая вода.
Так же с парусным спортом, я ехал на залив, чтобы пообщаться с ребятами. Мне снова: "Купаться?". Я им уже ответил: "Вы купались в том заливе грязном? Я поехал, чтобы знать, что это такое". Если вы взяли двух операторов и редакторов, то делайте дневники прям с арен, но сидели из кабинок комментировали.
Была такая история еще. Солт-Лейк-Сити, горнолыжный спорт и я на подстраховке. И вот комментатор говорит, что по непонятным причинам задерживается старт соревнований. Я ему объясняю, что старт отложили, чтобы поставить еще один ряд сеток, потому что здесь на первом же вираже ледяной трамплин и выигрывает самый смелый, а многие, кто слетит, поэтому и задерживается, потому что надо здесь закрепить.
Начинается репортаж: "По непонятным причинам задерживается старт". Тебя же будут уважать все в горнолыжном спорте. Поэтому до сих пор идет такая волна, что комментаторы никакие. В футболе также трудно, потому что надо хвалить президентов, надо спонсоров вспоминать. Нужно быть с командой не только на пресс-конференциях, общаться с футболистами.
Как организовал малые Олимпийские игры в Гималаях
О моей первой экспедиции в Гималаи. Мне позвонили из Верховной рады и попросили поехать, потому что там представитель пресс-службы был не совсем спортивный. Это была гора страшнее Эвереста – Дхаулагири, она страшная, она ревет. Проведя дважды людей я понял, что у нас, у рядовых людей, денег на такой туризм нет. Я там уже подружился с непальцами некоторыми. С того времени я работаю полгода или книга вышла или еще что-то, купил билеты, друзей собираю и туда. 48 экспедиций, каждая из которых это своя история. На леднике в футбол играли, даже малые Олимпийские игры проводили: толкание ядра, прыжки в длину...
После 2014 года, когда началась война, у меня возник проект. Под Мариуполем град уничтожил крышу спортивного зала. Хорошо, что там не было детей. Рассказывал там малышам о Гималаях, а они мне о том, что им горы не светят, как знали... Ну и на 19-й год мы собрали пять детей с Луганщины, с оккупированных территорий, сдружились и провели сбор в Покровске. Денег не было, взялись за это киношники, документалисты. Гор же нет, на терриконах гоняли, готовились. Две девочки было и трое мальчиков, пошли в Карпаты осенью 2019 года. Карпаты – лучше Гималаев!
В Гималаях я знаю все треки, с нами хотят ходить британцы, немцы, американцы и вот сейчас пишут, но я отвечаю, что не могу и не хочу, я нужен в Украине. Вот сейчас ребят (ветеранов, – прим.) этим мотивирую. Конечно в Гималаи нет, но в Карпатах две группы уже были. Это уже финиш нашей подготовки.
Вот сейчас группа, есть Тарас Карпенко, позывной "Сазан", он у меня энерджайзер такой. Мы уже сделали рекорды, здесь на Оболони собрали 120 рыболовов участников боевых действий. Наловили здесь. Была и уха и рекорды выдавали. Затем 150 семей участников боевых действий, которые проходят лечение или реабилитацию провели гонки на базе крейсерского яхт-клуба на Осокорках.
Рвался воевать в 2022 году, а теперь помогает в реабилитации ветеранам
Я считаю, что надо думать о молодежи, а таким как я, в форме, нормальным можно воевать. Есть еще военные пенсионеры, я им не являюсь, хотя в армии был, три с половиной года десанта, там все прошел.
Я пришел в феврале 2022-го, а мне говорят: "Нет, нет, нет, нас с работы выгонят". Я подошел к парню, которого вытаскивал еще в 2015 году из-под Мариуполя, а он мне предложил звать ребят, ветеранов войны, на футбольную площадку. В госпиталь приходишь, футболочку принесешь, книгу рекордов. Так и формировалась команда, первые пять, потом еще. Конечно тяжело с ними, гоняю их.
Люди кричат, что нет специалистов, но я вижу по ребятам, что есть и электрики, водители, сантехники. У них протез и они работают продуктивнее полностью здоровых людей. Конечно им нужна наша помощь.
Я предлагал послать в США хотя бы сотню мужчин-психологов, потому что мне военные рассказывают: "Садится девочка, общается, но мне не заходит". А мы ходим, ходим, а я ему говорю "Побежали". На велосипед посадили, на Труханов остров пробежались, физическая активность помогает. Ну и еще беру с собой флешку, включил ее, показал Гималаи, где мы в футбол играли в Антарктиде – это отвлекает их внимание.
Будущая книга будет об истории украинского телевидения
У меня накрылась книжка Крещатик 26 и я все же ее буду писать, в новом варианте. Сломался ноутбук, переустановил Windows и удалились все файлы. Теперь из-за полномасштабного вторжения я перепишу с новым видением. Это будет полная история телевидения украинского за 50 лет, про всех президентов, что они делали "хорошее", про великих спортсменов.
Ну и хочется еще отбить особняк Кивалова. С 2014 года говорю, что гибнут лучшие, у них остаются дети, нужно собрать этих детишек и сделать спортивно-гуманитарный интернат. База, площадки, все бесплатно. Надо воспитывать будущее поколение.
Из-за проблем со здоровьем уже не летаю с парашютом, но желание есть. Хочется еще в небо подняться. Я же освоил этот самолетик спортивный Як-52, но до лицензии не дошло дело.
Сейчас я больше всего переживаю, чтобы у будущего поколения была хорошая жизнь.
