Верняев: Не знаю, увидимся ли в Лос-Анджелесе, возможно, если будет нормальное отношение от Федерации
Украинский гимнаст Олег Верняев завершил выступления на Олимпиаде. В свой последний соревновательный день он в середине программы упал со снаряда и потерял много баллов — 13,300. Другой украинец Илья Ковтун стал бронзовым призером.
После выступления Олег Верняев пообщался с украинскими СМИ и не скрывал своих эмоций.
— Как прокомментируете сегодняшнее выступление? Не хватило сил или что случилось?
— Сил еще нормально, физическая подготовка тоже более-менее. Конечно, я устал, потому что испытание плюс три дня соревнований по многоборью. Немного устал, но бывало и похуже, намного. Сегодня, пожалуй, более технический момент, не держащий на брусьях, чуть быстрее дали зеленый сигнал, чем ожидал. Думал, первому дадут на 20-30 секунд больше, но никто не ожидал. Не смог замазать так, как нужно. Но вы понимаете, это такие нюансы. Это я вам рассказываю внутренние нюансы, которые вы не знаете, но опять же это наши проблемы.
— Но все оно влияет на результат.
— Полностью влияет, потому что у нас половина элементов такова, что нужно висеть. Не смог, не справился, не получилось, так бывает.
— Срыв произошел из-за того, что не смогли замазать?
– Да. Края меня не держали, я не смог отработать так, как нужно, меня немного взорвало, но такое бывает, что на соревнованиях не держит. Бывает проскакиваешь, бывает нет.
— Как для себя прокомментируете свое общее выступление?
— Давайте будем откровенными, через 1,5 года после 2,5 лет вернуться на тренировку. Во-первых, мало кто верил, что я вернусь. Когда я вернулся, мне все говорили, что не смогу выйти на уровень. Я вышел, я попал на Олимпийские игры, попал в три финала, делал многоборье в команде, я делал все, что мог. Поэтому, я считаю, при всех трудностях, нюансах нашей подготовки, я выложился и сделал все, что мог. Так бывает, будем думать, как дальше двигаться и что делать. Сейчас пока рано говорить, посмотрим.
– У нас в команде много бойцов, но Оля Харлан, вы со своим возвращением столько сделали, хотя еще не медаль. Где вы берете ресурс? Может, общались с Олей?
– Да, я заходил, поздравлял ее после бронзы, после золота общались. Она гениальна, знает, как играть в этот вид спорта, она его прошла. Возможно, у нее есть какие-то читы (смеется). Но она гениальная спортсменка и самое главное, что она как человек классный.
— Возвращаясь к многоборью, развейте наши сомнения или поддержите, нас действительно не хотели видеть на пьедестале?
— Кого хотят видеть на пьедестале? Там у всех свои судьи, все трудятся. Нет такого, что Украина приехала, она хочет, а мы нет. Такого нет, все борются за эту медаль, потому что это Олимпиада. Если вы вернетесь в 2016 год, к моему единоборству, у меня сложность была на 1,5 балла больше, чем у выигравшего японца. Хотя у него была одна из самых высоких сложностей и благодаря этому я вырабатывал и соревновался. А здесь, когда борьба равна, побеждает сильнее, у кого больше чего.
— Когда за тобой стоит такая махина, как Китай или Япония, президент федерации Японии прибыл.
– Это важно. Ну, извините, они подходят, там 6.5, 6.3, они подходят и делают свое дело. Если бы он ошибся, то что, его президент федерации вытащил бы на медаль? Нет. Чувак пришел, сделал в многоборье свою программу, другой китаец и японец ошиблись, сделал, что надо и все — олимпийский чемпион.
— Ну, ты же не сделал так плохо, как тебе поставили.
— У меня были ошибки, раз сняли, значит, нашли. Надо работать. Слушайте, у нас нет международных судей. И еще, я хочу кое-что сказать для всех фанатов, кто следит за гимнастикой, часто спрашивают: "Почему наши тренеры не протестуют?" Смотрите, во-первых, протест в спортивной гимнастике подается только на сложность. Ты делаешь элемент, его не засчитали. Ты можешь подать на сложность и посмотреть, правильно ли они посчитали или нет. Один на сотню случаев бывает, когда они не заметили или ошиблись, но 99 процентов они ставят ту сложность, которая есть. Во исполнение не подается протест, это первое. Во-вторых, протест стоит 300 долларов, если ты его оправдываешь и они меняют оценку, то ты не платишь, а если они говорят: "Нет, извини, ты не прав", тогда заплати 300 долларов. Дальше – международные судьи, в Украине у нас несколько молодых судей, их куда-то возят? Они куда-то ездят, у нас есть соревнования?
— В Кропивницком.
– Вау, класс. Я люблю этот чемпионат Украины, Кропивницкий для меня очень прикольный и классный город, но там нет других международных судей. У нас есть Кубок мира в сентябре в Венгрии. В прошлом году ехал я, Чепурный, а в этом году, если я не ошибаюсь, там было несколько ребят и Чепурный должен будет ехать, потому что у него есть желание, он будет пробовать, работать, пробовать новый скачок. Президент федерации спортивной гимнастики к Олимпийским играм сказала: "Снимаемся со всех соревнований, они нам не нужны, они не рациональны". Что это такое? Позвоните по телефону и спросите, что это такое. За месяц до Олимпийских игр я должен выпрашивать эти чешки, что это такое? А потом мне пишут, давай мы скинемся тебе на носки, на чешки… Я сам могу купить, это не проблема, но есть спонсорские чешки, которые всю жизнь были у нас на базе и сложнее всего было их получить, нужно было попасть в сборную и действительно их заслужить. Это была единственная веская причина в составе, а сейчас она (президент федерации спортивной гимнастики Украины) говорит о 30 чешках, которые купили в трех размерах? Продолжаем, Котбус, начало года, Кубки миры. Я приезжаю, делаю лошадь и мне не хватает 0,1 балла до попадания в финал. У меня в базе сняли, кажется, 0,4 балла за элемент, мы подаем протест, потом нам объясняют, что нужно его делать так и так, а не так. То есть сам элемент не меняется, но нужно его делать круг-поворот, а не поворот-круг. Я сразу вышел из зала и поменял его, но это уже поздно, где нам брать эту информацию? У кого?
— Должны работать представители Федерации…
— Да не нужно ездить на Кубки мира, зачем мы здесь сами все догадаемся. Кто платил за протест 300 долларов?
- Из собственного кармана?
— Да, тренер заплатил. Федерация нет, какие вопросы. Мы и так тренируемся без света, так что-то, сами по себе. Мы все понимаем, что там (на фронте – ред.) у наших ребят гораздо сложнее ситуация, мы все помогаем им, но мы находимся в Украине и мы работаем. Я отработал подготовку на все 105%, у меня уже за 3 недели до Олимпиады была моральная перегрузка. Я сказал тренеру, что мне нужно отдохнуть, что я не могу работать: голова не понимала, что происходит. Я не мог никакие элементы делать, потому что ты пахнешь в зале, это моральная нагрузка, потому что на тебя все давят, все эти ссоры в федерации, потому что тебе полгода рассказывают, что ты стар и тебя не нужно брать в команду.
– В нынешние времена важно сплачиваться, но не так получается…
— В Facebook все пишут, что нас объединяют все. Вместо того чтобы найти врача, они что-то другое делают. У нас уже год врача нет. Я пишу туда, ищу, все делаю сам.
— Что случилось с предыдущим врачом?
— Он ушел, по состоянию здоровья.
— Вы сказали Федерации, что вам нужен врач, а они?
— Ну естественно. Нам аптеку не могли выдать около 6 месяцев, потому что у нас нет врача. Не могли решить эту проблему. Министерство не могло выдать официально медикаменты, потому что по документам должен врач принимать.
— Федерация должна нанять нового врача на работу?
– Найти, пожалуй. Не я же должен его искать, не вы, не ребята из передовой. Это как-то странно. Нам еще говорят, что мы что-то не так делаем, не так готовимся. И поверьте, несмотря на все ссоры, проблемы, мы объединились здесь и были одной командой. Меня Илья поддерживал, я его и Радомир, и Назар, и Игорь, мы все были одной командой, все боролись до конца. Я, кстати, вчера посмотрел в Инстаграмме, только две команды по квалификации в финал в команде подняли свои баллы – это мы и американцы, все остальные выступили хуже. То есть, мы все отработали, все, что могли. Просто вместо того, чтобы развивать, убивают.
— Какое будущее у украинской гимнастики вообще?
— Федерации наберите и узнайте, что у них в планах.
— По-твоему, как ты думаешь?
— Уволить, наверное, пол команды и найти новых, молодых, классных. Кто у нее там в техкоме? Я даже этих людей не знаю, вы понимаете, и они решают, кому ехать на соревнование, кому что делать, люди, которых я не знаю. Туда главный тренер не входит, старший тренер, наши два или три парня, которые являются международными судьями, они тоже не входят туда. Они будут рассказывать мне, Ковтуну, Чепурному, Радивилову, как готовиться к Олимпийским играм? Приходите в зал, я охотно посмотрю, как они потренируют кого-то из нас. Пусть приходят и распишут план, что делать, я даже месяц потренируюсь по этому плану и посмотрим, что это будет.
— От такой токсичной атмосферы руки не опускаются?
— Так очень сложно, конечно. Мы едем не кайфовать, соревноваться, не бороться, а с мыслью "Хоть бы не об****иться, потому что снова будут говорить что-то не то". Я только что общался с Olympic channel, ведущая его поддерживает, говорит, что это нереально все то, что он прошел, когда он вернулся. А я сейчас приеду и мне будут рассказывать, что я не так поступал, почему я без медали, все – выгонять. Вот и разница. Не хотелось этого негатива на Олимпийских играх, потому что это праздник. Я очень рад, что я здесь, мы очень большую работу проделали.
— Есть Вадим Гутцайт, есть Министр спорта, неужели не могут кто-нибудь отреагировать?
– Это федерационные моменты. А когда ты приходишь и говоришь, что я хочу что-то сделать, открыть школу гимнастики, мне говорят: ты ничего не можешь, ушел отсюда. Мы открыли школу, и что вы думаете? Палки в колеса так вставляют, что не то что машина не поедет, танк не поедет с такими людьми.
– Откуда такая природа?
— Спросите у них.
— А на Олимпиаде кто-то из Федерации вообще есть, чтобы спросить у них? Видели кого-нибудь?
– А вы видели?
— Нет, потому и спрашиваю.
– Скажу честно, я в зале так много времени провожу, как и все ребята.
– А Захарова писала вам?
– Она даже меня с Европой не поздравила, будучи там, она даже не подошла ко мне.
— Отсутствует ли контакт с ней полностью?
— Судя по социальным сетям, она не забывает меня. У меня не было времени ссориться с кем-то, я приходил в зал, тренировался и шел девять или полдесятого вечера, потому что мы с массажистом-реабилитологом: пока сауна, процедуры, то выходил, бывало, в 10 из зала. У меня не было времени на это, я хотел тренироваться, я хотел или умереть или уехать и выступить. Слава Богу, я выдержал, подготовился. У меня сегодня первое падение за все дни, неплохо, я думаю. Я сделал все, что мог.
— Что вообще скажете о сегодняшнем выступлении на брусьях?
— Чуть-чуть не хватило времени нормально «замазать» и на болване немного качнулось и я ударился, было уже понятно, что уже все. Потом была техническая ошибка, я не скрутился и всё. Опять же, все лечение, все, что я делаю, все сам.
— За свой счет?
.- Да. У меня не спрашивают, сколько тысяч долларов я потратил на лечение сейчас. Потому что у меня была кисть, порванная губа, у меня старые плечи, никто этого не спрашивает, но спрашивают, зачем ты пишешь пост о чешках. Можно сказать, что я так противен, но вам даже Назар вчера сказал все. Мы сидим в Украине, никуда не едем, мы с первого дня делаем все, чтобы развивать. Мы каждый день общаемся со СМИ, я уже сотни интервью дал. У нас кто-то делает всю эту работу, а кто-то примазывается к этому.
- Сотни интервью о войне?
– Да, обо всем этом.
— До начала Олимпиады у нас была Елена Костевич и Виктория Усс, которые заявились на три вида соревнований и были лидерами по этому показателю. Уже здесь стало понятно, что у тебя будет 4 выхода на помост, значит ты превзошел достижение коллег из Олимпийской команды. Что тебе помогло выдержать эту нагрузку, темп?
— Я знал, куда я ехал. Я к этому готовился. Я же говорю, что я умирал в зале, чтобы выдержать это. Ты два месяца ничего не видишь, не общаешься с родителями, не уезжаешь в город, не ешь, не пьешь, режим хранишь, ты как в инкубаторе – зал, комната, комната, зал. Ты ничего не видишь в течение этого времени, потому что у тебя есть цель и ты к ней идешь. Наша работа, план физической подготовки, тренеры помогли все это выдержать, я знал, куда еду и хотел по максимуму все сделать.
— Если говорить о технике, насколько выросла сложность, если сравнивать 2016 год, когда ты выигрывал. и сейчас?
— Да почти все то же. Что-то меняется, что-то нет. Те, кто топовые, те топовые и остаются.
— То есть ничего не изменилось, элементы тоже?
— Просто меняются цифры, правила.
— Какие впечатления от Олимпиады, встречи с коллегами?
— Во-первых, я хочу поблагодарить тех людей, которые помогали мне с самого начала, когда я еще был в проблемной зоне. Друзья, команда, семья, тренеры, я хочу поблагодарить всех этих людей, это очень важно, потому что в такие моменты многие отвращаются от тебя. Это очень тяжело, одному пройти это невозможно, возможно, с командой. Но моя совесть была чиста, а по возвращении я делал все, что зависит от меня, мы работали. Меня поддерживал такой маленький круг, я всех знаю, помню, хочу поблагодарить. И сейчас многие пишет, поддерживают, и украинцы, и иностранцы, я чувствую, что я не зря все это делал. Быть частью Олимпийских игр – это круто. Не знаю, увидимся ли в Лос-Анджелесе, пока ничего не хочу говорить. Силы есть, желания есть, но посмотрим, что будет происходить внутри нас. Если будет продолжаться эта срань и будет мешать работе, я не хочу. Знаете, есть путь подготовки, на котором ты преподаешься, но, несмотря на это, тебе добавляют еще что-то. Ты не понимаешь для чего, за что… Если будет нормальное отношение, все изменится, пойдет в развитие, то, что мы хотим, а не так, что через 3 года не то, что не будет гимнастики, его уничтожат. Все к этому идет.