История дня. Как лучшего украинского арбитра пожизненно отлучили от футбола
В 2010 году УЕФА пожизненно отлучил от футбола лучшего украинского арбитра Олега Орехова. В вину ему был поставлен контакт с преступной группировкой, занимающейся букмекерскими махинациями. Такое решение УЕФА стало первым в истории европейского футбола.
5 ноября 2009 года Орехов обслуживал матч группового этапа Лиги Европы между швейцарским Базелем и болгарским ЦСКА, завершившимся со счетом 3:1. По мнению прокуратуры немецкого Бохума, украинец встречался с преступниками, якобы предлагавшими ему 50 тысяч евро в обмен на "правильный" результат поединка. В откровенном разговоре с Максимом Розенко Орехов подробно рассказал, как попал в опалу.
УЕФА предложил соглашение
– Спортивный арбитражный суд в Лозанне оставил в силе решение УЕФА. Вас это удивило?
– И да, и нет. В решениях УЕФА говорилось о том, что моя вина была доказана. Как будто установлено, что у меня были контакты с преступниками до и после матча в Базеле. Но на самом деле ничего доказано не было.
– Когда над вами сгустились тучи?
– Меня вызвали в штаб-квартиру УЕФА 26 ноября 2009 года. Причина не объяснялась. В письме, которое мне прислали вместе с авиабилетами, говорилось, что нужно поговорить о международных матчах, которые отсудил. 30 ноября был в штаб-квартире УЕФА. Если бы знал, что меня там ждет, наверное, прилетел бы с адвокатом.
– Когда получили письмо от УЕФА, никаких предчувствий не возникало?
– Абсолютно. Наша пятичасовая беседа, учитывая мое несовершенное знание английского языка, проходила в рамках синхронного перевода. Синхронный перевод осуществляли два переводчика – штатные работники УЕФА. У меня потом возник вопрос: если УЕФА ратует за открытость, почему на такое громкое дело не были приглашены журналисты? Почему следующие судебные заседания проходили за закрытыми дверями?! Разговор с тогда еще главой дисциплинарного комитета УЕФА Питером Лимахером сразу принял неожиданный оборот.
В самом начале беседы меня сразу назвали преступником и предложили сделку. Мол, если подписываю документ, что брал деньги, мою судейскую карьеру оставляют в покое. А если не подписываю – у меня будут проблемы: не дадут работать в футболе. Мол, у нас есть веские доказательства вашей вины. Но эти же доказательства мне почему-то не представили.
– Обычно в таком случае должна вестись стенограмма разговора.
– Это предложение не было отображено в стенографических записях. Также не была сохранена аудиозапись беседы. Во всяком случае, записи мне не были предоставлены. Был сохранен только протокол на двух страницах. Вторую страницу протокола я подписал. Во время объявления в устном порядке перевода у меня были замечания по тексту, которые должны были учесть. Как выяснилось впоследствии, изменения в протокол внесены не были. То есть мои замечания не были учтены.
Если говорить юридическими терминами, протокол был сфальсифицирован. Он содержал неполную искаженную информацию, о чем я потом и заявил УЕФА. И это еще не всё. Затем состоялось заседание дисциплинарного комитета УЕФА. Мне было объявлено первоначальное решение. Что невозможно доказать, получал Орехов деньги или нет. Мне в вину была поставлена встреча с дельцами футбола, о которой я не сообщил. И принято решение о пожизненном отстранении от спортивного судейства.
"Ко мне подходили, но я их послал"
– Но ведь вы подтвердили, что встреча имела место…
– Да, подтвердил. Со мной, подчеркиваю, уже после игры Базель – ЦСКА связались люди. Представились футбольными функционерами. Попросили уделить им время. Сказали, что занимаются организацией турниров. В том числе в сфере детско-юношеского футбола.
Я в это время работал заместителем руководителя детско-юношеского футбола в ФФУ. Занимал должность вице-президента Детско-юношеской футбольной лиги Украины. Думал, что речь пойдет о проекте в этой области. Но когда собеседники затронули тему, которая меня не интересовала и могла косвенно противоречить моей профессиональной этике, резко оборвал беседу. Разговор был окончен. Никакие договоренности не обсуждались.
– В чем же тогда были претензии УЕФА?
– Давили на то, что я встречался с людьми до матча. У них были сведения, что кто-то привозил деньги в Украину. И кто их забирал. Причем все было совсем расплывчато. Если бы в УЕФА были прямые доказательства моей вины, мне бы их предъявили. И при расследовании дела прокуратурой Бохума в отношении членов преступной группы меня не приглашали даже в качестве свидетеля.
– УЕФА вообще не имело доказательств вашей вины?
– Аргументом в пользу нашей встречи с преступниками до матча УЕФА служили заказанные этими людьми авиабилеты и визы в Украину. А то, что у меня были свидетели, которые проводили со мной тот день до матча, когда в Киев прилетали осужденные дельцы футбола, УЕФА не интересовало. Сначала я был на работе – это могли подтвердить сослуживцы. Потом отправился домой. У меня в гостях были друзья, которые могли подтвердить, что из дома никуда не отлучался. Три свидетеля официально дали свои показания. Но УЕФА даже не пытался в это вникнуть.
И еще один показательный момент. Люди, привлеченные в суд прокуратурой Бохума, с которыми, как считается, я встречался, больше полугода не давали никаких показаний, связанных со мной. Только в августе 2010 года они дали показания против меня и моего коллеги боснийца Ново Панича. Только по нам двоим. Хотя им вменяли организацию около двухсот договорных матчей. Один из преступников дал показания, что встречался со мной до игры. И также указал, что дальнейших встреч не было, так как не было каких-либо знаков принятия их предложения.
И это еще не всё. Информация после суда отличалась от показаний, которые были предоставлены в Лозанне, где этот же человек отрицает передачу мне денег, а на суде, согласно информации в СМИ, уже говорил обратное.
Телефонные распечатки ничего не доказали
– Есть мысли, как бы разворачивались события, если бы пошли на поводу у Петера Лимахера и подписали на первой встрече бумагу, бравшую деньги от преступников?
– Думаю, что сел бы в тюрьму. Хотя, если подойти к этой истории с юмором, возможно и стоило так поступить. Преступники получили по 5 лет тюрьмы. Вышли через 5 лет белые и пушистые. Непонятно, чем сейчас занимаются. А меня отстранили пожизненно.
– Сколько всего было заседаний по вашему делу?
– Три. Два в УЕФА, одно в Лозанне. Началось в ноябре 2009 года, во время вызова в штаб-квартиру УЕФА. Когда от УЕФА в лице Лимахера фактически получил предложение заключить соглашение. После той встречи меня временно отстранили от судейства. Хотя и здесь получилось интересно – других не отстраняли вплоть до решений апелляционного комитета УЕФА. По мне решение было принято еще до рассмотрения дела в апелляционном комитете. 16 декабря 2009 г. должен был судить матч группового этапа Лиги Европы в Австрии. Меня с этой игры сняли. О чем поставили в известность 27 ноября.
– Когда состоялось первое заседание УЕФА?
– 18 марта 2010 года состоялось заседание дисциплинарного комитета УЕФА, на котором было объявлено решение. Наша первая встреча с Лимахером уже называлась не беседой, а допросом. Если это был допрос, почему не сохранились стенограмма и аудиозапись? Много раз просил в УЕФА аудиозапись допроса. Мне только в процессе заседания в устном порядке ответили, что ничего кроме протокола на двух листах больше не существует. Я возразил: как такое может быть, ведь итоги допроса являются основополагающими в моем обвинении! В ответ – тишина.
– Что конкретно происходило на заседании дисциплинарного комитета УЕФА?
– Я высказал свою позицию. Обвинитель от УЕФА – свою. Глава дисциплинарного комитета УЕФА сказал, что доказательств вины Орехова у них нет. Но поскольку вы сами признались, что встречались с этими людьми, теоретически могли вступить с ними в сговор. Поэтому и принято решение о пожизненном отстранении от спортивного судейства.
– Откуда взялась цифра в 50 тысяч евро, которые вам якобы были предложены за помощь в обеспечении "правильного" результата матча?
– Понятия не имею. Могу лишь предположить, что из записей прослушивания телефонных разговоров преступников. Кстати, по этой цифре были разночтения. В решениях УЕФА указано 40, в показаниях одного из преступников – 30 или 50 тысяч евро – точно он не помнил.
– В телефонных разговорах преступники упоминали об Олеге Орехове?
– УЕФА предоставило мне отдельные письменные выдержки телефонных разговоров на немецком, а впоследствии и на английском языках. Но письменные выдержки на языках оригинала, которые касались моей ситуации, несмотря на мои многочисленные запросы, не были предоставлены. В тех подъемниках, которые мне предоставили, в двух разговорах упоминалась фамилия Орехов.
В одном на фоне шума (исходя из примечаний переводчика), в другом – где преступники хотели приехать для встречи после матча Базель – ЦСКА. Также были выдержки из телефонных разговоров во время матча. Там уже говорилось, как так, мы ему дали деньги, а он все делает наоборот. Я так и не понял, что это свидетельство моей вины или наоборот.
УЕФА нужен был прецедент
– Какие еще нюансы дела вызывали у вас вопросы?
– Сейчас уже понимаю, что если матч носит договорный характер, ставки на него в букмекерских конторах должны "скакать". Но экспертной оценки контор, были ли подобные скачки на матче Базель – ЦСКА, нет.
Кроме того, не были учтены показания свидетелей, которые приехали на заседание, и чьи показания ранее в письменном виде предоставлялись. А также не нашли отражения дополнительные пояснения и дополнения. Они были предоставлены в письменном виде в день проведения заседания, поскольку только накануне УЕФА были вставлены дополнительные доводы – исключение из протокола допроса одного из преступников и так далее.
– То есть в УЕФА не обратили внимание на детали и вынесли политическое решение?
– Безусловно. Существует мировая практика: если есть сомнения в признании вины, нужно судить в пользу обвиняемого. Я был членом многих комиссий УЕФА, возглавлял комитет детско-юношеского футбола ФФУ. Ко мне никогда не было замечаний. Поэтому на заседаниях сказал чиновникам УЕФА: вам сейчас выгоднее поверить преступникам, чем человеку, служившему футболу верой и правдой много лет.
– Похоже, УЕФА, наказывая вас так строго, было важно создать прецедент...
– Мне так сказали на заседании спортивного арбитражного суда в Лозанне. Это было уже третье заседание. Мол, этот прецедент активно обсуждался в масс-медиа, потому и наказание получилось политическим. Анекдотическая ситуация: если попался впервые – пожизненно, а другим будет помягче.
– В УЕФА были вопросы по вашей работе во время матча Базель – ЦСКА?
– Нет. Спрашивал: в чем вы меня вините по спортивной части? Я назначил три "левых" пенальти или удалил не того игрока? Ответа на свой вопрос так и не получил.
"Инспектор матча оценил меня высоко"
– Какую оценку получили за этот матч от инспектора УЕФА?
– 7,9. Во время того матча продолжался эксперимент с пятью арбитрами. Нам была дана рекомендация: решения, принятые на футбольном поле, первично должны исходить от находящегося за воротами ассистента. Мол, в таком формате возможны ошибки, но мы в рамках эксперимента просто должны понять, как воспринимает ход матча находящийся за воротами рефери. В первом тайме матча коллегиально с находящимся за полем арбитром мы назначили пенальти.
– Он был стопроцентным?
– Колебался, назначать одиннадцатиметровый или нет. Проконсультировался с помощью радиосвязи со своим коллегой за воротами. Ассистент счел, что пенальти был. В итоге указал на "точку". Однако вряд ли этот пенальти влиял на исход игры, который якобы хотели совершить преступники.
– А какой результат хотела "букмекерская мафия"?
– В УЕФА мне это четко не объяснили. Если рассуждать, они должны были делать ставки в букмекерских конторах на события в этом матче. Насколько я знаю, назначение пенальти там не фигурировало. Вообще, информация от УЕФА ко мне поступала противоречивая. Чиновники сообщали, что в этом матче ставили на следующие события: в поединке будет забито больше двух голов, во втором тайме забьют более двух мячей. Но, повторюсь, экспертной оценки и обвинения на этот счет мне не было предоставлено.
– На что после игры вам указал инспектор матча?
– При рассмотрении эпизода с назначением одиннадцатиметрового, инспектор сказал, что пенальти было "несмотрибельным, а его назначение – неправильным". В целом поединок я отсудил неплохо, но из-за этой ошибки в первом тайме получил оценку 7,9. Это хорошая оценка. Учтите, что при испытании нововведения с пятью арбитрами такие ошибки допускались повсеместно – судьи притирались друг к другу. Для меня это был второй международный поединок с форматом обслуживания пять арбитров.
– Как вы думаете, если бы вы были швейцарцем, французом, немцем или итальянцем, в этой ситуации все разворачивалось по похожему сценарию?
– Могу об этом только догадываться. Но если взять и проанализировать список наказанных судей, можно сделать определенные выводы. Сначала в прессе фигурировала информация о 200 матчах, так или иначе носивших характер договорных. В итоге наказаны были только два арбитра – представитель Украины Олег Орехов и гражданин Боснии и Герцеговины Ново Паныч. Мне в вину поставили один матч, сколько Панычу – не знаю. Но ведь не сотню!
– Ново Паныч ограничился рассмотрением дела в апелляционном комитете УЕФА. Вы подавали апелляцию в спортивный арбитражный суд в Лозанне. Какие расходы понесли?
– УЕФА мне выставило счет в размере 3 тысяч евро – такие, по мнению Союза европейских футбольных ассоциаций, они понесли расходы на юристов при рассмотрении моего дела в арбитражном суде в Лозанне. И 8 тысяч евро остался должен УЕФА за рассмотрение моего дела в апелляционном комитете этой организации.
– Заплатили эти счета?
– Нет. Мне не совсем понятно, за что должен был уплатить суммарно 11 тысяч евро. Допускаю, что, наверное, такова цена демократии в УЕФА. Параллельно мне в этом органе объяснили, что с юридической точки зрения они не имеют права брать у меня деньги и поэтому эти 11 тысяч евро будут списаны со счетов национальной федерации.
– Что нового вывели для себя после этой истории?
– Что в УЕФА коррупции больше, чем в Украине. УЕФА сейчас – просто монополия на европейский футбол. И очень мощная финансовая структура. А с влиятельными организациями у нас традиционно боялись вступать в споры. Кто такой Орехов, когда страна стояла на пороге грандиозного проекта под названием Евро-2012?
Максим Розенко, Чемпион