В Бахмуте ситуация ухудшалась с каждым днем. Спортивный журналист уже больше 2 лет как на войне
Корреспондент Sport.ua Максим Гаптар в армии имеет позывной "Журналист".
Максим Гаптар мобилизован в ВСУ весной 2022 года. Сначала Макс был рядовым стрелком, затем стал командиром отделения. В День журналиста Украины в интервью Чемпиону Гаптар рассказал о своем первом боевом выходе, ментальных изменениях за два года войны и Олимпиаде как платформе для украинских месседжей мира.
Бахмут
— Максим, что изменилось в вашей жизни за год, прошедший с момента нашего предыдущего интервью ? Военная часть, должность, звание?
— Через год я изменился. В первую очередь — как человек. Чем дольше ты в армии, тем больше замечаешь перемен за собой. Стал более нервным и раздражительным. Менее терпеливым к тупости. Вместе с тем, более организованным и сильным ментально. Сменял подразделения и должности. В армии постоянное движение кадров и ты не знаешь, где окажешься завтра.
Звание мое то же, но скоро будут изменения как и в звании, так и по должности/подразделению. Где именно окажусь, еще не знаю.
— Вы участвовали в контрнаступлении на южном направлении в 2023 году?
— Лично нет. Наша бригада заехала в январе 2023 года в сектор частью, а остальные прибыли в феврале. Я въехал в феврале и фактически до конца прошлого года мы находились на Бахмутском направлении. Имели там рубеж и были больше в обороне. Летом были контрнаступательные действия. На стыках мы работали вместе с другими подразделениями ВСУ.
У меня было много командировок. Набирали ребят и везли в Великобританию на базовую всеобщую военную подготовку. Мы были их командирами и инспекторами.
— До этого Вы участвовали в боевых столкновениях. Какое из них невозможно забыть?
— Больше всего запомнился первый выход. Когда не знал, что будет и как. Тебя грузят в МАЗ. Вы едете, перегружаетесь в БТР. Потом выгружаетесь, идете посадкой. Это сейчас уже ретроспективно вспоминаешь и понимаешь. А когда это впервые и тебя никто не предупреждает, психологически это непросто. Начинаются первые обстрелы, миномет работает. Залегаешь, идешь три километра по лесу. Несешь боекомплект, оружие. Потом копаешь первый окоп. К врагу — 200 метров. Делаешь все это тихо, под жарой. Нам говорили, выход будет 5-7 дней. По факту было 10 суток.
Затем работа в Бахмуте. Стрессовая. Ситуация усугублялась с каждым днем. Помню как мы организовали и планировали оборону. Был опыт походов по разрушенному Бахмуту ночью.
Заключенные и отказники
— Когда мы ближе к концу войны, сейчас или осенью 2022 года, когда ВСУ успешно освобождали от врага Харьковщину и Херсонщину?
— Сейчас мы точно не ближе. Тогда после Харьковщины была эйфория. И у нас, в частности. Потому что мы участвовали в этой операции. Затем после Херсона последовала массовая эйфория. Дальше было контрнаступление, в котором было очень не просто. Особенно на юге. И на Донбассе. Сейчас мы почти всюду в обороне. Противник наращивает преимущество. У них большая живая сила, множество людей. Заканчивающийся ресурс. Мы всегда говорим о вооружении. По технике. А в определенный момент некому будет воевать и садиться в эту технику. Это не пессимизм, я просто принял. Ребята иногда говорят: "Вот когда-нибудь будет демобилизация, когда-то у нас будет победа". Я, шутя, отвечаю: "Хлопаки, война будет всегда, она не закончится". В этом полушутка, полуправда.
— Первые украинские заключенные уже готовятся к отправке на фронт. Как вы относитесь к этой идее?
— Как человек в среде войска могу отметить, что здесь уже немало людей с разным уголовным опытом. С закрытыми делами или производствами. Есть такая практика, что люди не могут идти на задачи. Или не хотят. Они пишут официальный отказ выполнять боевой приказ. Их называют "отказники". Затем их отправляют в другие подразделения. Сбитые, сведенные. Должно быть уголовное производство, угрожающий им срок заключения. Соответственно, затем они соглашаются на какую-то мировую и возвращаются в нормализованное подразделение, где снова выполняют свою задачу. Мы привыкли говорить, что в ВСУ лучшие люди. Это да, они защищают страну. Многие пошли сюда сами. Многие просто мобилизованы. Это нормальное явление. Но среди них очень много разных людей. Алиментщики, отказчики, наркоманы, алкоголики. В армии всего хватает.
— По опыту более двух лет войны можно утверждать, что военные, злоупотребляющие алкоголем на войне, получают ранения и гибнут чаще, чем их коллеги, у которых таких проблем нет?
— Я попал в подразделение, где были обычные мобилизованные. Разное общество, разные люди. Я увидел и ужаснулся, насколько люди могут сильно бухать. У нас такое было в боевом подразделении. Хотя прямо на позициях люди не употребляют. Но между выходами используют все, что угодно. Я шучу, когда молодым ребятам говорю, что в ВСУ никто не бухает. Соответственно, все над этим смеются.
Насколько коррелируется то, кто больше пьет и получает ранения, мне сложно судить. Бывают разные ситуации. Если люди так относятся к выполнению своих задач, что могут пить на каких-нибудь постах, то, соответственно, это может нести ужасающие последствия. Я сталкивался в прифронтовых городах с военными, ездящими в нетрезвом состоянии. Так не должно быть. Там это все не продается, но как-то находится.
Ужасные воспоминания об оккупации: в Буче убили 87 соседей известного украинца
Бойкот Олимпиады – слабая позиция
— Давайте немного о спорте. Общаетесь с кем-то из коллег, которые сейчас в ВСУ, а до этого были в спортивной журналистике или спортивном коммьюнити?
— За время службы ты очень часто меняешь разные подразделения. И там, где оказываешься, должен учиться не прикипать к людям. Потому что в определенный момент их могут перевести. Тебя могут перевести. Среди коллег слежу по соцсетям за Михаилом Шаповаловым, с которым мы работали на Sport.ua. И Максом Сергеевым, который в свое время тоже был в спортивной журналистике, специализировался на баскетболе. Покупал у него футболку. Он сделал маленькую серию с эксклюзивным дизайном. Знаю, что он тоже в моем роде войск служит. В соцсетях также общаюсь с разными журналистами, певцами, актерами, инфлюэнсерами.
— Летом в Париже состоится Олимпиада. В Украине долго обсуждали, следует ли выступать во Франции, ведь часть "нейтральных" российских спортсменов допустили к Играм. Что вы думаете по этому поводу?
— По-моему, бойкот Олимпиады — это была бы слабая позиция. Об этом в мире напишут день, два, три, и оно потом забудется. С другой стороны, если наши олимпийцы будут хорошо выступать на Играх, то это может стать сильным инструментом для выражения нашей позиции в мире. Участие в подобных мероприятиях может определить платформу для выражения протеста и обращения внимания мировой общественности к проблемам, с которыми сталкивается наша страна.
Стремление к международному общению через спорт может вызвать обсуждение и усиливать мировое внимание к событиям в Украине. Яркий пример — последние поединки Усика и Беринчика. Тот же Денис во время общения с медиа постоянно говорил о войне. И его мнение по этому поводу дойдет до разной аудитории.
— Есть мнение, что МОК должен занять более радикальную позицию по отношению к России, откуда большинство так называемых "нейтральных" спортсменов не протестовали против войны, развязанной их страной. Что вы думаете по этому поводу?
— Международные организации, в частности, МОК, часто находятся перед вызовами балансировки собственных интересов и структурных давлений. Это может влиять на их решения и приводить к ситуациям, когда они сталкиваются с необходимостью выбора между своими миссиями и влиянием внешних факторов. Эти ситуации подчеркивают проблемы, с которыми сталкиваются международные организации. Но важность критического взгляда на их действия и принятие объективного подхода к их деятельности никто не отменял.
Будущее
— Размышляли над тем, чем будете заниматься после войны? Вернетесь в спортивную журналистику? Есть ли желание остаться в армии?
— Разговор о моем будущем оказывается запутанным и многоаспектным. Кажется, время отдаляет меня от обычной жизни. А изменения во мне вызывают некоторые сомнения и вопросы. Раньше я размышлял о том, чем буду заниматься. Вернусь ли к "старой" жизни. Теперь эти планы утратили актуальность. Сейчас чувствую, что война не окончится сразу. Она будет присутствовать в разных формах и ситуациях. Отход от гражданской жизни и адаптация к военной среде требуют своего времени. И ты уже, как человек изменен, немного травмирован войском, местами где-то теряешь это терпение. Можешь на человека накричать, вспыхнуть чуть-чуть. Действовать где-то жестче, потому что ты привык так в армии.
Вместе с тем, я увидел, что часто в общении с гражданскими, близкими и друзьями чувствую себя чужим. Мне могут быть чужды их проблемы или переживания. Это не хорошо и не плохо. Это так, как есть. Возникают новые вызовы и реалии, с которыми приходится сталкиваться. Пока намерен делать свою работу как можно лучше. Прилагать усилия для собственного развития. По окончании войны будет важно снова найти себя в гражданской жизни, но это потребует определенного периода адаптации. Возможно, я погружусь в новые проекты. Буду развивать свои интересы и пытаться найти баланс между собственными потребностями и внешней средой. Хочется верить, что все будет хорошо. Что вернусь живым и невредимым. И ментально, и физически.
Алина Розенко, Максим Розенко, Чемпион