"Меня уже не должно было быть на этой земле". Экс-президент Федерации баскетбола Киева представляет десантно-штурмовые войска ВСУ
Макс Сергеев рассказал Чемпиону, как оккупант расстреливал его из автомата в упор, объяснил полезность дробовика для ВСУ и признался, как относится к перспективе "усилить" заключенными украинскую армию.
Попутно раскритиковал главу МОК Томаса Баха за его жалкие попытки переложить на международные федерации ответственность за привлечение к соревнованиям российских "нейтральных" спортсменов.
Автоматная очередь с 7 метров
– Макс, что изменилось в вашей жизни за почти год, прошедший с момента нашего предыдущего интервью? Воинская часть, должность, звание?
– Говоря о том, что изменилось, пожалуй, прежде всего нужно вспомнить побратимов, которые погибли и получили ранения. По большому счету, подразделение, в котором я прослужил полтора года, в том составе, в котором оно было, уже не существует. Сейчас пришли новые люди на замену тем, кто отработал. А я получил новое назначение.
Начал работать инструктором в учебном центре десантно-штурмовых войск. Был командиром взвода, теперь работаю инструктором. Звание у меня не изменилось – я старший сержант. Должен был получить офицерское звание, но не успел.
– В декабре вы написали в соцсетях, что к вам вернулся слух...
– У меня была долгая история со слуховыми аппаратами. Сначала приобрел одни. Но несколько недель попыток заставить их корректно работать вышли неудачными. Мне пришлось сменить их. Вторые слуховые аппараты ехали из США. Отсюда отправляют все замеры, затем их изготавливают за океаном и присылают в Украину.
Это заняло больше месяца. Когда они пришли, я начал намного лучше слышать. В этом есть как свои преимущества, так и минусы. Потому что уже привыкаешь к тому, что вокруг тебя относительная тишина. Когда все звуки снова становятся намного четче, особенно в первый раз, довольно сложно привыкнуть. Это физически не очень приятно.
– Давайте продолжим о неприятном. После очередной тяжелой контузии и ранения при желании вы могли демобилизоваться? Размышляли над этим?
– Я признан ограниченно годным. И непригодным к службе в десанто-штурмовых войсках. В современной структуре армии учитывается индивидуальный выбор военнослужащих в планировании их службы. Если возникает желание продолжить службу в конкретном воинском подразделении, можно рассмотреть возможность нахождения соответствующей должности, учитывая личные навыки и желание военнослужащего. Я не видел в себе желания закончить свою службу. Наоборот, очень хотелось передать свои знания другим людям. Кажется, что у меня это неплохо получается. Поэтому я на данный момент все еще с ДШВ и надеюсь, что проработаю здесь достаточно долго.
– То, что вы остались живым после тяжелого ранения – это чудо? Можете вспомнить, как это случилось?
– У нас популярное выражение: "На войне смерть возможна по двум случаям: либо не повезло, либо ты прое...ав". В моем случае, я считаю, что это было невероятное чудо. Потому что п*дор стрелял с расстояния 7-10 метров. На тот момент я не знал, что они уже зашли зачищать нашу посадку. Это была засада. И я был уверен, что это кто-то из своих. Видел его перед собой, пока он не начал стрелять. Потом на рефлексах сработал. Рефлекторно отклонился. И все же одна пуля очертила по скуле, рассекла щеку и оторвала мочку уха. Другая прошла вдоль тела по спине, пробив кэмелбек. Зашла в районе ключицы и вышла ниже по спине. И первая, и вторая пули, я уже о других молчу, потому что там была автоматная очередь, могли бы закончить мою жизнь. И время от времени об этом даже не хочется, но приходится вспоминать. О том, что меня уже не должно было быть на этой земле.
Вербово-Роботино
– Вы участвовали в контрнаступлении на южном направлении в 2023 году. Три топ-истории, которые помогут понять, почему он не достиг тех результатов, о которых мечтали украинцы.
– Сначала расскажу о неожиданных моментах, к которым надо быть готовым. Как-то мы выдвинулись с разведкой. Надо было незаметно прийти. Посмотреть, что происходит. Посмотреть точки, на которых мы можем потом забазироваться. Это было в районе Вербово-Роботино. Мы двигались со всеми возможными мерами безопасности. Тихонько. Нас было очень мало. В какой-то момент слышим движение техники в нашу сторону. Залезаем. Прямо перед нами вылетает украинский танк и... глохнет.
Экипаж танка выбегает в сторону наших ребят. Но прикол в том, что мы остаемся на месте, потому что наша задача еще не выполнена. Нужно понимать, что боевая единица, которая появилась на открытом пространстве – это сразу цель. Для арты противника, для дронов, для всего. Мы были в шоке. Вместо того, чтобы тихонько прокрасться и сделать свое дело, нашу позицию раскрыли.
Причем, по досадному стечению обстоятельств, раскрыли свои. Нам пришлось покинуть точку. На следующий день танка уже не было, его отбуксировали. Но в тот момент, когда все это произошло, буквально за пять минут, несколько прилетов в нашу сторону было, нам пришлось немного напрячься.
Относительно сложностей, которые были в контрнаступлении. То, что мы получаем от наших западных партнеров сейчас, нам надо было полтора года назад. Именно поэтому была возможна Харьковская операция, потому что враг не успел еще сделать защитных сооружений. Враг не успел забетонировать до тех пор. Враг не успел вырыть траншеи. Очень много зависело от тактики, стратегии.
Мы могли выиграть исключительно своей изобретательностью, своей смекалкой. На каком-то запале это все сделать. А сейчас это сделать крайне трудно. Почти невозможно. Практика показывает, что это невозможно сделать и в одной, и в другой стороне. Враг невероятно тяжело продвигается. Если продвигаются вообще. При этом теряют людей и технику. И у нас такая же история. Нам так трудно продвигаться, потому что наш враг занял удобные позиции.
Например, где Вербово – Роботино, там невероятный большой участок. Там почти не осталось деревьев, вытушены все посадки. Это просто поле до горизонта, которое еще идет вниз, а потом вверх. То есть ты там как на ладони, тебя все видят, любые передвижения палятся, это становится большим препятствием для перемещения.
Дробовик и два сбитых дрона
– В 2023 году вы освоили дробовик Mossberg 590A1, который находится на вооружении морской пехоты США. Есть история, как он вам помог в бою? Работали им по дронам?
– С Mossberg я начал работать уже после своего последнего ранения. Это такой постанализ того, что произошло. Что можно было сделать иначе. Каким образом можно было повлиять на события, и так далее. Поводом моего любопытства, стали те ситуации, в которой мы оказались. Как мы могли действовать для того, чтобы потерять меньше людей.
Была ситуация, когда нас просто с дронов со сбросами забрасывали вогами. Они к нам просто прилетали, сбрасывали сбросы и летели обратно. А на их место прилетали следующие. И так было довольно долгое время. В течение получаса происходила первая волна. Потом впервые удалось что-то сбить. Я сбил два дрона. И пытался понять, каким образом это могло стать более легкой задачей.
Узнал о том, что на самом деле и "мосберги" в Украину завозились. И в некоторых подразделениях с ними работают. Знаю, что и ВСУвцы с ними работают. И в некоторых подразделениях ребята покупают дробовики для того, чтобы можно было охотиться на дроны.
Но я понимаю, что есть определенные сложности. Они связаны с тем, что это дополнительная номенклатура. Нужно где-то брать патроны. Плюс человека, который работает с этим дробовиком, надо обучить. Это, в принципе, не сложно. И во многих подразделениях люди сами решают этот вопрос. Без помощи ВСУ и своих командиров. Скинулись, купили дробовик, патроны – и работают.
Важно понимать, что речь не идет о полном переходе на дробовики для всех. Зато я считаю, что, по крайней мере, один дробовик должен быть в каждой группе. Я имею в виду, что в индивидуальных случаях даже FPV-операторы могут пытаться использовать дробовики. Я понимаю, что это сложная задача, но когда стоит выбор между гибелью и попыткой сбить дрон, иногда это может иметь положительный эффект.
– Хочу уточнить по поводу сбитых дронов. На какой высоте они работали?
– До 50 метров. Им надо было прицелиться, они спускались ниже. Из дробовика с дробью 3.0 их сбить гораздо легче, чем из другого стрелкового оружия. И меньше выстрелов, и быстрее все делается. Также знаю, что в американской армии есть такой опыт. У нас он почему-то не распространен. Более того, если сейчас, например, в фейсбуке сделать тему "Дробовик в армии", вы увидите, что будет большое количество как сторонников, так и противников.
Хотя некоторые пытаются даже иметь дроны со специальными устройствами, которые стреляют дробью для того, чтобы сбивать вооруженные дроны. Это относительно большой дрон. На нем фиксируется труба, забивается дробь. Он выходит, например, на дрон разведки противника, который там зависает и следит за событиями. И сбивает его в воздухе. Поэтому просто надо понимать плюсы и минусы дробовика.
Минус – это ограничение по дальности стрельбы. Плюс – количество металла, который он выпускает из себя и площадь, которую покрывает этот металл. Это очень важная вещь, которая может влиять на процесс действий.
Алкоголь в армии
– Макс, когда мы ближе к концу войны – сейчас или полтора года назад, когда ВСУ успешно освобождали от врага Харьковскую и Херсонскую области?
– Мы 100% были ближе к концу войны полтора года назад. Это мое личное мнение, но я уверен, что мало кто будет с ним спорить. Потому что я уже объяснил, почему трудно продвигаться и нашему противнику, и нам. И причина именно в этом. Если бы нам немного больше вооружения, на тот момент мы бы уже освободили Украину.
– В украинской среде были идеи, что нам тоже нужно перенять опыт страны 404 и предложить заключенным пойти на фронт за возможность после определенного срока на войне выйти на свободу. Как вы относитесь к таким идеям? Ведь в вашем подразделении был один прецедент с человеком, который в свое время отбыл наказание.
– Я против заключенных на фронте. Во-первых, не понимаю, каким образом их интегрировать в жизнь обычных людей. Потому что это другие люди. Обычно их очень трудно переделать. Они привыкли жить по другим законам и правилам, у них свое понимание того, как и что вокруг должно быть. У меня есть опыт. Был подчиненный, который когда-то отбывал наказание. Закончилось это плохо. Он напал на своего собрата с ножом.
И уже больше года длится суд, который никак не может закончиться. Наша судебная система такая невероятная, что даже при наличии 10 свидетелей она не может решить, кто прав, а кто виноват. Единственный вариант – это сделать отдельные подразделения из таких военнослужащих. Но, как по мне, это очень большие риски. Давать таким людям оружие в руки? Кто тебе гарантирует, что завтра ты проснешься, а его нет? Ни его, ни оружия. Поэтому это сложный вопрос. Считаю, что в нашей армии так не должно быть.
– По опыту почти двух лет войны можно утверждать, что военные, которые злоупотребляют алкоголем на войне, получают ранения и погибают чаще, чем их коллеги, которые этих проблем не имеют? Есть такая тенденция или нет?
– Относительно алкоголя и наркотических веществ, к этому крайне негативно относятся. Но я знаю подразделения, где практикуется употребление алкоголя и на это спокойно смотрят. Есть подразделения, в которых ни в коем случае это не принимается. В моем подразделении, например, первые полгода у нас вообще был сухой закон, и там даже никого с пивом нельзя было увидеть, потому что это был бы трэш. Знаю подразделения, в которых с этим пытаются бороться, ставят людей в ямы и так далее. И я понимаю, из-за чего это происходит. Потому что мы существуем среди оружия. Даже у меня была ситуация, когда просто в какой-то момент выходит солдатик, у него в руках автомат, он пьян и смеется.
– Решил погуморить?
– Да. Выйти и показать, что у него в руках автомат. И какие гарантии, что следующим его шагом не будет просто нажать спусковой крючок и не положить своих собратьев? Под воздействием алкогольных и наркотических веществ у людей заторможена реакция. Они не способны быстро принимать решения. А война – такая штука, что ты не знаешь, когда тебе придется действовать. В какой-то момент тебя поднимут ночью, днем, с утра – когда угодно, на выполнение задания. И ты всегда должен быть готов.
Ты не можешь сказать: "Чуваки, я пропущу, потому что я тут немного накатил, так что без меня в этот раз". А если тебя даже брать на выход, то ты можешь легко стать обузой и обузой. Ты не поможешь, когда кого-то надо будет спасти. Или наоборот, тебя ранят из-за твоей глупости, и тебя придется спасать. Рискуя жизнью других людей. Поэтому алкоголь и наркотики это зло на 100%. На войне так 200%.
Как перейти на украинский
– Год назад вы говорили, что после войны вернетесь к кофе, который давно стал частью вашей жизни. Ничего не изменилось? О том, чтобы остаться кадровым военным не было мыслей?
– Конечно, мне бы хотелось продолжать развиваться в этом направлении.
Не исключаю, что мне придется какое-то время поработать еще после окончания войны. Но очень многое будет зависеть от того, в каком состоянии будет находиться армия. Потому что хочется заниматься делом, а не бумажной работой, которая, к сожалению, сейчас отнимает кучу времени. И вместо того, чтобы быть полезным, действительно полезным и передавать свои знания, люди обычно начинают писать, тратить на это часы, дни и недели. Количество бумаги, которая тратится, просто невероятное.
– Конкретизируйте.
– У командира роты в помещении, в котором он находился со своим управлением, находилось 3 принтера. Три принтера, которые просто работали нон-стопом, краску не успевали покупать и доливать. И это только рот! Вот это надо победить в первую очередь. Если мы хотим, чтобы нормальные, адекватные люди продолжали служить и шли в армию, надо менять эту армию, потому что сейчас мы недалеко отошли от советского войска.
– В начале полномасштабного вторжения вы решили перейти на украинский. За два года овладели языком? Чувствуете себя уверенно?
– Я уже два года говорю на украинском. Думаю на украинском. Иногда даже в мыслях пытаюсь перевести некоторые слова, которые не знаю. Это нормально. У меня постоянно словарь с собой на телефоне. Плюс у меня есть несколько подписок в TikTok, в котором учат украинскому языку и рассказывают, как правильно говорить. Поэтому здесь у меня все хорошо сложилось.
– В вашем подразделении за это время стало больше разговоров на украинском? Были случаи, что собратья тоже перешли на родной язык, а потом признавались, что их на это побудил ваш пример?
– Никого не пытаюсь убедить в том, чтобы разговаривали на украинском. Но были ситуации в моем подразделении, когда общаюсь со своим подчиненным, и он мне отвечает на русском. Спрашиваю: "Бро, а чего ты на русском общаешься?". Он отвечает: "Да я пока не выучил, и мне не хочется позориться". Обычно мы говорим об этом, и я всем об этом говорю. До того момента, пока вы не начали разговаривать на украинском, вы не начнете учиться разговаривать на украинском. Это касается любого языка, кстати. Ты хочешь выучить английский, начинай говорить на английском. Иногда это очень трудно. иногда это неудобно. Иногда тебе кажется, что ты выглядишь болваном – когда употребляешь язык, на котором не разговаривал в течение своей жизни. Но это надо начинать делать. Я за неласковую украинизацию, скажем так. Я за то, чтобы мы переходили на украинский язык везде. Потому что наш родной язык очень сильно страдал столетиями.
Бах выглядит жалко
– В финале разговора – пара спортивных вопросов. Летом в Париже состоится Олимпиада. Украина еще не приняла окончательного решения, выступать во Франции или нет, ведь часть "нейтральных" российских спортсменов допустили к Играм. Как считаете, стоит ли нашей команде бойкотировать Олимпиаду?
– Не знаю, стоит ли бойкотировать Игры. Но даже не представляю, как можно выступать с российскими спортсменами на одной дорожке или площадке.
– Есть мнение, что президент МОК Томас Бах даже сейчас благосклонен к стране-террористки. Это и странные рекомендации МОК, чтобы федерации сами принимали решение, допускать "нейтральных" россиян к спортивным соревнованиям или нет. И непонятные миротворческие речи с попытками защитить российских спортсменов. Как считаете, Бах действительно подыгрывает россиянам или украинцам не стоит сетовать на его поступки?
– То, что МОК и глава комитета Томас Бах занимают такую слабую позицию, бесит. Но он действует как политик. Перекладывает ответственность на федерации. Пусть федерации решат, не хочет быть крайним. Это жалко выглядит, но, к сожалению, так устроен наш мир.
Алина Розенко, Чемпион
Максим Розенко, Чемпион
Фото: из личного архива Макса Сергеева
